Крутые горки XXI века: Постмодернизация и проблемы России

Конечно, кино никакими своими средствами не может снять с человека депрессию вообще. Но ведь и старое искусство не могло спасти душу или создать справедливый мир. Оно лишь вело разговор с человеком на темы, которые ему представлялись наиболее актуальными.

Значит ли все это, что ныне художественная литература умерла, как умерло раньше изобразительное искусство? Ни в коей мере. Она просто ушла в разряд искусств немассовых. Человек XXI века — это сложное существо, обладающее индивидуальностью в большей мере, чем человек прошлого. И помимо запроса на преодоление депрессии у него есть множество индивидуальных запросов, касающихся спасения души, преобразования мира и массы других важных вещей.

То, что важно для одного человека, не важно для другого. Кто-то озабочен поиском смысла жизни, как Лев Толстой, а кто-то — поиском красоты, как Микеланджело. Поэтому «Сикстинская капелла» наряду с «Анной Карениной» остаются в нашем культурном багаже и в XXI веке как инструменты более тонкой, индивидуальной настройки, чем кинематограф, работающий с миллионами.

Глава 5 КОНФЛИКТЫ

КАКОВЫ УГРОЗЫ МИРУ В XXI ВЕКЕ

Интересное сложилось положение в современной научной литературе: когда мы говорим о текущих российских проблемах, то прежде всего ведем речь о политике, но если переходим к анализу мировых проблем, то беспокоит нас в основном экономика. Мы размышляем о росте ВВП в разных странах, о долговом кризисе, о сохранности зоны евро. И, самое главное, о том, как все это повлияет на Россию, на курс рубля, на наши сбережения и на рабочие места.

Зависимость России от мировой экономики очень велика. И она, как мы видели, усиливается по мере развития процесса глобализации в XXI веке. Однако если вспомнить про ключевые угрозы прошедших веков, то они определялись в первую очередь не экономическими, а внешнеполитическими проблемами. В XX столетии Россия пережила серьезные испытания в связи с двумя мировыми войнами. Их негативное влияние намного превосходило влияние Великой депрессии 1930-х годов или тем более влияние трансформации мировой валютной системы в 1940-1970-х годах. Так неужели же в XXI веке мир так изменился, что основные угрозы прошлого нас больше не волнуют?

У националистов и либералов ответ на данный вопрос обычно сильно различается. Националисты вроде бы смотрят на проблему внешних угроз трезвее либералов. Они их признают. Однако дать квалифицированный анализ проблемы не могут. Националисты, как правило, размышляют еще в категориях холодной войны. Они мысленно живут в XX веке, а не в XXI, и потому видят угрозы исключительно со стороны США, хотя на самом деле американцев давно уже беспокоит не российская, а арабская и китайская проблематика.

В либеральных кругах поднимать вопрос о внешних угрозах России в основном не принято. Это считается дурным тоном. Во-первых, потому, что либералы — мирные люди и хотят подходить к внешнеполитической проблематике по принципу «ребята, давайте жить дружно». А во-вторых, потому, что вопрос об угрозах прочно «оккупирован» националистами и всякий либерал, начинающий его анализировать, оказывается «чужим среди своих».

Увы, свойственное либералам желание дистанцироваться от неприятных вопросов не может превратить эти вопросы в несущественные. У нас нет оснований полагать, будто XXI век будет исключительно мягким и миролюбивым, а потому серьезные внешнеполитические угрозы прошлого перестанут теперь волновать человечество. Новая эпоха, скорее всего, породит новые вызовы, на которые так или иначе придется отвечать.

Как возникали мировые войны

Крупнейшие войны недавнего прошлого не стоит интерпретировать как случайное помешательство человечества. У них есть объективная основа. Вопрос — какая? Представления о том, что вооруженные конфликты порождаются свойственной всем живым существам агрессивностью [Лоренц 1994] или же характерным для «поджигателей войны» нигилизмом [Глюксман 2006], в известной мере верны, но сильно упрощают картину. Разного рода региональные схватки или тем более бытовую «поножовщину», наверное, можно этим объяснить, однако столкновения «великих держав» имеют под собой определенную социальную логику. Перефразируя известное выражение немецкого военного теоретика Карла фон Клаузевица, можно сказать, что войны такого рода являются продолжением процесса внутреннего развития общества, но осуществляющегося совершенно иными (губительными) средствами.

Проблема войн, как ни покажется это странным, связана с модернизацией, хотя ее мы привыкли относить к разряду «хороших явлений», тогда как война, бесспорно, относится к числу чрезвычайно плохих. Дело здесь в том, что процесс модернизации, с одной стороны, делает мир более богатым материально и более развитым культурно, но с другой — создает проблемы, усиливающие человеческую агрессивность. Мировые войны во многом вышли из модернизации, став ее своеобразным «побочным эффектом».