Крутые излучины (сборник)

– Куда так спешишь? – послышался голос сзади.

Дядя Женя обернулся и увидел соседа по лестничной площадке, с тяжёлой сумкой в руках.

– А, Мироныч, здорово! – он подал руку для приветствия. – О чём это ты толкуешь?

– Здравствуйте, – кивнул сосед Думыкину.

– Да я рассказываю о Федоте, – дядя повернулся к Думыкину и продолжал: – Так вот, этот человек собирает испитые бутылки, подбирает их в парке под кустами, высматривает посуду около мусорных ящиков, а ещё носит с собой стакан. Увидит группу подходящих товарищей, подойдёт вовремя, как бы между прочим и не обязательно им скажет: «Аршин нужен?». Кому стакан нужен, тот сразу поймёт.

– Так его каждый и угостит? – засомневался Думыкин.

– Нет, он отдаёт стакан, а за услуги берёт пустую бутылку. Десять пустых бутылок – бутылка вина.

– Наверное, у него не хватает денег, поэтому он их добывает таким примитивным способом.

– Денег у него не густо, но и выпить не дурак. Каждый день две-три бутылки вина.

– Так он же сопьётся! Погибнет! А как же семья, дети?

– Нет у него ни детей, ни жены. Живёт в плоскушке, маленький такой домик, на окраине парка. Видать, человек слаб да и какие в его годы силы? Впрочем, трезвый – довольно интересный собеседник, а вот счастья в жизни так и не нашёл, не сложилось оно у него. Вот так никудышно фактически и заканчивается его жизнь, – затихающим голосом дополнил Евгений Семёнович.

– Чего уж там, пусть живёт, – решил приободрить его молчавший до сих пор сосед. – Такой человек безвредный, я бы сказал, даже полезный. Пускай собирает бутылки, это же здорово: одни пьют и бросают, а другие подбирают и пьют, всё чище будет. Это как в природе: круговорот, гармония.

Они поднялись на площадку пятого этажа, попрощались и разошлись по квартирам. Думыкин и дядя вернулись домой утомлёнными, с окончательно растерянным настроением. Мыслей не было никаких. По обоюдному согласию включили телевизор и опрокинулись в кресла, оплывая чувством покоя и пленительного бездействия. Сизая пелена экрана раздвинулась, и перед глазами открылся как будто бы не земной, но приятный, словно видения, мир. Шла передача «Больше хороших товаров».

Думыкин слегка оживился, постепенно набирая синхронную с текстом скорость собственных мыслей, настроенных на ту же волну.

Дядя почему-то расплылся в улыбке, встал и начал ходить по комнате, любовно трогая руками вещи, которые он совсем недавно приобрёл. Подошёл к зеркалу, взглянул на себя и начал кокетливо прихорашиваться. Зачесал тёмные волосы, открыв высокий белый лоб. Прогладил пальцами чёткий изгиб бровей и тонкую переносицу. Похлопал ладошкой по щекам, размял тугую, упругую шею. Красавец-мужчина в расцвете сил смотрел на него открыто, смело и широко. «Перестройка. Стране нужна перестройка», – соглашался он с новым мышлением, которое гипнотически преподносилось через радио, телевизор и прессу. Ему нравилась часто повторяемая крылатая фраза: «Процесс пошёл». Вроде как стакан вина принял, а дальше процесс наслаждения сам пошёл.

«Хорошо! Жить хорошо очень хочется. С перестройкой настоящая жизнь начинается. Видать, пришла и моя пора брать всё от жизни». Он откинулся в кресле и опять перевёл взгляд в телевизор.

Думыкину в это время вспомнилась деревня: «И у нас тоже не очень, но не так чтобы. Всё как-то больше природы, чем людей. Больше красивого, чем уродливого. Но людей не обманешь, предугадывают они заранее что-то противное человеку, как земные твари – землетрясение, как крысы – тонущий корабль. Пьют, значит, тревожатся, значит, понимают, что не смогут предотвратить ужасное. Пьют, как бы сигнализируют: не туда надо идти, не туда».

Быстро организовали столик и начали выпивать. Пили и смотрели телевизор. Разглядывали одни и те же картинки, но оценивали их по-разному. Дядя был за перестройку, Думыкин – против. Дядя всё как-то ближе к себе, а Думыкин – к народу.

– Можно выехать за границу.

– Забросим свои деревни.

– Бизнес – это выгодно!

– Это узаконенное воровство.

– Будем торговать со всем миром.

– Впустим торгашей – и исчезнут наши святыни.

– Такой одиозный союз нам не нужен!

– Союз должен остаться крепкой державой.

В таком духе Думыкин с дядей продолжали спорить по основным вопросам современной политики. Никто из них не знал, сойдутся их мнения в единую точку зрения или разойдутся, как в море корабли. Закончили тем, что осушили бутылку вина и пришли к общему заключению, что жизнь покажет, а время рассудит.

Растревоженные, в приподнятом настроении, они вскоре выбрались на балкон, на свежий воздух. Весна царила во всём. Ярко и отчётливо вырисовывались свежей зеленью распустившиеся деревья. Чёрная, не защищённая растительностью земля втягивала тепло, разогревая и пробуждая к жизни давно ушедшее лето. Трепетание птиц и радостные переживания человека раскрывались с удивительной силой, самозабвенно утверждая свою красоту и неповторимость. Всё вокруг становилось щедрым и не скупилось на общение. Невинное радостное состояние пронизывало природу, красивую, вечную, всё покоряющую и бесконечную.