Крутые излучины (сборник)

Любит Виктор Иванович под водочку справедливость общечеловеческую, нашу, российскую, измерить по Высшему промыслу.

«Облапошили нашего крестьянина до основания. Ваучеры, акции, паи – всё перетекло к «богатеньким буратинам». Скупили леса, земли, пустоши деревень, а самих не видно, не показываются, не хотят знаться с местным населением. Строят фермы для коров и лошадей, а работать уже некому, бригады собирают из разных деревень на автомашинах, крепостных ещё нет. Молодёжь по-прежнему уезжает в города. Вот и я свою дочку Маргаритку отправляю учиться в Москву. Нет в наших краях праведной жизни. В такие условия даже гастарбайтеры не приезжают, в городах собираются, поодиночке жить трудно и неинтересно».

Говорить Виктор Иванович может столько, сколько его слушают. По какому-то странному убеждению, русский человек часто предполагает, что если он праведно выскажется, то по образу и подобию Божьему справедливость свершится. Кто только не впадал, да и я сам, в это загадочное веротерпение. Наверное, при советской власти приучили: что ни скажут по радио, что ни покажут по телевизору, что ни напишут в газетах, – обязательно правда и сбудется.

«Не послушник я, а ратибор. Аристократ я – арий сто крат. Трудовой интеллигент. Не мошенник я, не процентщик», – Виктор Иванович устремлял вдаль задумчивый взгляд, а сам понимал, что остаётся в меньшинстве, но не в одиночестве. Часто его слушал и был с ним согласен друг по несчастью Андрей Иванович.

Два мероприятия, которые осуществил Виктор Иванович, сильно запали в душу. Это был крестный ход к истоку Днепра и подъём на Останкинскую телебашню.

* * *

Торжественные мероприятия, посвящённые началу славянского крестного хода, начались с самого утра. У истока Днепра собрались полтысячи верующих. Божественная литургия в храме Святого князя Владимира, освящение воды и надкупольного креста, приложение к святым мощам Андрея Первозванного и Георгия Победоносца – всё это было для Виктора Ивановича в диковинку. Всем было радостно ещё и оттого, что теперь у истоков главной славянской реки строится настоящий деревянный монастырь. По замыслу организаторов, река, в которой святой князь Владимир крестил Русь, должна стать символом единения братских народов.

«Мы вновь обретаем наши истоки, – говорил отец Сергий, настоятель храма Владимирской иконы Божьей Матери в селе Новодугино. – Днепр, как река трёх славянских народов, поможет сближению россиян, белорусов и украинцев. У нас есть возможность, право и долг быть современниками и творцами духовного возрождения».

На протяжении всего маршрута участников православного шествия сопровождали смоленская икона Божией Матери «Одигитрия» и храм на колёсах. Непримечательный фургончик несколькими умелыми движениями превращался в самый настоящий храм: с куполом, крестом, алтарём. Это изобретение представили в Сычёвке, и, по словам отца Валентина – духовника Славянского крестного хода, Патриарх Кирилл мечтает его увидеть.

За вечерней трапезой поделились впечатлениями о первом дне крестного хода. Здесь были представители трёх братских стран. Беседы шли о простых и вечных человеческих ценностях: о любви, жизненном призвании, подвиге предков. Далее молодые славяне будут держать путь через землю Белоруссии к устью Днепра в Киев, столицу Древней Руси.

Для Виктора это был первый крестный ход, он попал на него почти случайно, но впечатления были сильными, неизгладимыми. Потеряв государственную идею, давно хотелось приобрести национальную.

«Православная вера сплачивала русское население, но расколов, сект и направлений – множество, – думалось Виктору Ивановичу глубоко и основательно. – Почему было изменено летоисчисление? Почему невнимательно относятся к предшествующему периоду славяно-ведической культуры? Ведь ровно так коммунисты пинали царизм, а демократы закатывают коммуняк. Мне кажется, что православная вера расширила границы человечности, но сузила рамки естественно-природного, космического мировоззрения. Неопознанные летающие объекты до сих пор воспринимаются как чудо».

Виктор Иванович дышал свежим лесным воздухом у истока Днепра и понимал, что всё духовное и историческое ему нужно понять, принять и продолжить обогащаться. Когда Виктор Иванович встретился с Андреем Ивановичем и рассказал о крестном ходе, тот неожиданно ревностно встрепенулся.

– Выше меня только звёзды! – возомнился Андрей Иванович.

– А что ты знаешь про звёзды? Может, там поумней нас найдутся, – осадил его величие Виктор Иванович.

– Выше меня только звёзды! – Андрей Иванович не желал слышать другого.

– Звёзды – это далеко. Во сколько раз звёзды больше Земли, во столько ума там побольше, – определил размер дистанции Виктор Иванович.

– Никого в космосе, мы во Вселенной одни, – не сдавался Андрей Иванович.

– Я читал, что помимо землян существуют высокоразвитые существа на других планетах нашей Галактики, – Виктор Иванович как-то странно напускал туманность в глазах и куда-то далеко провидчески устремлял свой взгляд.

– Я говорю, что выше меня только звёзды, – сверлил его взглядом тёмно-карих глаз Андрей Иванович.