Крутые излучины (сборник)

– Всё, братцы, отгулял Петька Оханов, не видать мне радости в жизни, как в мешок себя посадил, такую беду себе отыскал, – его ослабшее тело беспомощно затряслось, лицо скривилось.

Он неуклюже заплакал, по щеке покатились скупые слёзы. Не плакал он, а тяжко рыдал.

– Успокойся, Пётр, всё обойдётся. Современная медицина гарантирует, – утешали его друзья.

– Мне-то что. Каково жене! Всё разрушено. Срубил сук, на котором сидел. Самому заклятому врагу того не желаю. Как здоровье мы часто не ценим. Мол, всё может случиться, но только не со мной, – его слова, наполненные страданием и мукой, внушали доверие.

– Имя-то хоть спросил? – поинтересовался Олег.

– Имя-то помню, Олей звалась. Да есть ли утешение в том, сам сотворил, сам теперь и раскаиваюсь.

«Олей звалась…» – Олег содрогнулся.

– И что ж тебе в ней понравилось? Что, она была совсем недурна?

– В том-то и беда, что подкупила меня её красота.

«Да, это была она. Прямой аккуратный носик, губки, как маки, изящные брови, густые длинные ресницы, словно дверцы в голубые бездонные очи, гибкие ручки, стройные ножки, причёска и даже духи», – Олег вспомнил всё разом.

Лекарство и яд, блаженство и мука, соловей и стервятник, свобода и глухая тюрьма, заточенье, изгнание, жало змеи, пчелиный укус, униженье – все смешалось в душе и не давало Олегу покоя.

Настроение упало, не было сна, и донимали мысли, одна глупее другой. Стоило на мгновение поставить себя в положение Петра Оханова, как холодок безысходности терзал душу, выводил из равновесия: «Пётр Оханов, такая детина, такой источник радости – расплакался вдруг». Вспомнился неизвестно кем и когда рассказанный случай, как жил безносый мужик, как страдал он и мучился. Жил одиноко, убого, нелюдимо и много пил водки. Прямо ужасом душу охватывало, становилось страшней и страшней. Знать, что впереди пустота, изнуренье, томленье, – просто невыносимо для психики.

«А что, если узнает жена? Что тогда будет?» – Олег представил, как она будет кричать и колотить посуду. На шум сбегутся соседи, приедут родственники и знакомые, начнут разбираться и осуждать. А он будет стоять, словно школьник, виновато потупив глаза. Или будет иначе.

Она выслушает до конца, странно изменится в лице, подойдёт и отрывисто скажет: «Вон!» Потом залепит несколько звонких пощёчин. Настежь откроет дверь и прокричит громко, на весь подъезд: «Прочь, негодяй, из дома!» Потом развод и пустая путёвка в жизнь. По улицам будут ходить весёлые, радостные люди, но это уже не для него…

Олег долго успокаивал самого себя, овладевая рассудком, утверждаясь в том, что беспокойство напрасно, ибо нет полной уверенности, нет доказательств, что болен.

«Надо сходить в библиотеку и почитать медицинскую энциклопедию, чтобы не быть мнительным из-за своего невежества» – повторив так несколько раз про себя, он поверил в истинность произнесённых слов и крепко уснул.

На следующий день, после работы, с огромным чувством любопытства, надежды и страха он устремился в читальный зал.

Не успел оформить заказ на книгу, как дежурная, с этаким умным и проницательным взглядом, с улыбкой и очень вежливо спрашивает:

– Что вы хотели, молодой человек? – Смотрит уверенно, цепко, словно по глазам определяет, что читателю надо.

В горле у Олега пересохло. Он рассеянно попросил:

– Мне, пожалуйста, ме-е-ди-и-цинскую энциклопедию, на буквочку «с».

«Медицинскую» он произнёс неуверенно, тихо, глотая буквы, словно стараясь сдержать, сохранить это в секрете. А на буквочке «с» его будто током дёрнуло.

– На буквочку «с» у нас много томов, вам какое понятие надо? Назовите, пожалуйста, следующую букву, – мелодично продолжала она.

Никакого другого понятия он не знал, и если б не её тактичность…

– И-и-и, – выпалил он и облегчённо вздохнул.

Она спокойно повернулась и пошла к книжной полке. Через минуту в руках у него была книга в чёрном тугом переплёте, с вдавленными буквами БМЭ, большая медицинская энциклопедия. Сел на последний столик, открыл и начал читать.

«Хроническое, инфекционное заболевание, поражающее все органы и ткани, продолжающееся у не леченных больных многие годы и могущее передаваться по наследству», – Олег читал всё дальше и дальше. Плотоядная гидра видов болезни и многообразие форм её проявлений с чудовищными последствиями поражали его воображение.

Написано было много, он перелистывал страницу за страницей, с опаской и отвращением просматривая текст, жадно ища подтверждения к спасению. И вдруг, словно сама терзающая бацилла, яркая цветная иллюстрация для пояснения. Олег машинально передёрнул стопку листов и посмотрел, не видит ли кто.

Прочитав до конца, он понял, что у него вторая стадия болезни и что нужно ждать появления первых признаков. Ждать вообще нелегко, а ожидать плохое – мучительно больно. С горя пришлось выпить.

Олег считал своё положение безвыходным. Рождались навязчивые вымыслы и предположения. Теперь он выпивал чаще, а от страданий начал худеть. Придя домой, подолгу лежал на диване, без дел, всё валилось из рук, никакого настроения, никакого просвета.