Кружевные закаты

Эти двое увидели друг друга задолго до того, как стали слышны предательские голоса, и все время, пока не сблизились, каждый думал о своем. Константин, который мучился от отравляющего сладострастного чувства по отношению к этой ускользающей пташке, застенчиво направился к Светлане. Единственный способ, которым он привык лечить эту болезнь, был недопустим в условиях общества, где они жили и которое так отчаянно пытались изменить. Тем не менее природный задор Кости и неверие в то, что его действия могут искалечить кому-то жизнь, распаляли его желание, борющееся с остатками морализаторства и сидящей в нем, к его позору в отношении к самому себе, стеснительности. И он, как любой, не желающий плестись в конце и быть «лишним», обычным человеком, понеся вперед. Должно быть, мелькнула в нем проходная мысль, что все застенчивые в детстве люди стараются компенсировать свою особость нахальством, когда взрослеют и обретают больше возможностей.

– Светлана Евгеньевна, что же это вы, никак лошадей запрягать пришли? – рьяно выкрикнул Константин, бросил поводья, не глядя на них, и приблизился к гостье вплотную.

В пылу разговора, когда с обеих сторон мысли и слова были как никогда далеки друг от друга, сердце Кости продолжало чертыхаться про себя, но по пальцам ползло благодатное тепло уверенности, что все будет так, как он предполагал. Плечом Костя почувствовал вкрадчивую девичью улыбку. Подвывания сердца не мешали Виригиной, как всегда, говорить светло и тихо. Лиговскому, отнюдь не романтичному, она вдруг причудилась загадочной, как русские закаты. Невыносимо приятный запах обветренной земли поднимался к их головам. Упругий ветер разжигал запретные думы. Облако распухало подобно утреннему цветку, пока с небес лился влажный солнечный свет.

Смотрящий на то, как восхитительно колосится рожь на поле местный мыслитель Митька, конечно, не снизошел до того, чтобы подглядывать за барами. Они, напротив, сами явно хотели привлечь к себе внимание и вообще помешали ему любоваться природой. Молодой барчук, полный сил самец, после нескольких взволнованных фраз в охапку схватил барышню, приехавшую погостить к хозяйской дочери (то бишь к сестре этого антихриста). Митька не подумал бы, что девушка станет противиться, пока спустя несколько минут горячих поцелуев и шептания на ухо банальностей (малый не промах) она не начала вырываться. Занятно, Константин Михалыч, кажется, успел уже в декольте к ней залезть. Что за история! Сударыня, злясь и срывая голос, оттолкнула его своими тоненькими ручками и с клокочущей в голосе злобой, но попыткой совладать с собой, прошипела:

– Как вы смеете?!

Желая, возможно, дойти до исступления и заразить им его и себя, она в ужас пришла оттого, что не нашла сил отпихнуть его сразу. Подумать только, ведь эта первая в ее жизни сцена с объяснением, в которой она не стыдливо опускает глаза и озвучивает приличествующие случаю ерунду… Даже дух захватывает!

Константин, не слушая ее, а лишь смотря в глаза, наполненные влагой, болью, желанием, как ему почудилось, снова схватил ее за плечи, и, пытаясь заткнуть ей рот своими губами, повалил Светлану на траву. Запутавшись не столько в собственных юбках и колющихся травинках соломы, сколько в поглощающем чувстве унижения, Светлана долго не могла отбиться.

– Животное, – только и смогла выдать она хриплым надорвавшимся голосом.

Он, противясь порыву, дал ей шанс вырваться, устало повалился на траву и, разочарованно смотря на Виригину, откинул голову назад, пока она, как чудом избежавший пули зверек, медленно поднималась с колен и, не оборачиваясь, чтобы не позволить ему увидеть, как к носу предательски подползает влага, быстро зашагала прочь.

22

– Какое везение, что кости целы. Это не так-то мало, учитывая то, что произошло, – услышала Алина слабое жужжание голосов над своим ухом.

От этих тихих тягучих тембров Крисницкой еще больше захотелось спать, но воспоминание о чем-то значительном заставило разомкнуть веки и приподняться, ощущая чудовищную ломоту в ключицах. С трудом разомкнув щиплющие глаза веки, она уже знала, для чего здесь доктор. Алина с удивлением, что способна на такое (все ведь ей вечно безразлично), припомнила, как, больно ударившись об землю, лежала в пыли лицом вниз. От мук едва различая очертания удаляющейся лошади, она подумала, что это конец, и мысль эта обдала госпожу Крисницкую такой смертельной тоской, что она, превозмогая боль, перевернулась на спину и что есть силы завопила.

– Аля, Алиночка, – засуетилась возле Крисницкой Надежда Алексеевна, с жалостливой любовью вглядываясь в дорогие глаза. В любое другое время Алина фыркнула бы про себя, сделав вид, что не заметила ничего, но в свете последних событий слабой улыбкой поблагодарила свою няню.

– Что со Светланой?

– Отделалась легким испугом, – в голосе Надежды слышался упрек.

Вот что бывает, если молодежь балуется без их присмотра!

– Лошадь доскакала до крыльца и сама остановилась? – спросила Алина, ведь так уже бывало. Хотя все знали, что не стоит брать Милю, слишком она буйная.