Кружево Парижа

– Это ваши таблетки, извините, он заставил меня их принять.

Она положила коробочку мне на ладонь.

– Сколько? – шепотом спросила я.

– Всю упаковку.

Я закрыла глаза, чтобы перевести дух. Когда я их открыла, она смотрела на меня заплаканными красными глазами.

– Всю упаковку?

Она кивнула, и ее снова вырвало.

Я отвезла Грасу в больницу, где она пролежала несколько дней.

Ребенка она потеряла, и ей нужно было время восстановиться после отравления. Когда Луис появился в следующий раз, я сказала, чтобы он забыл сюда дорогу.

На горьком опыте мы убедились, что с помощью таблетки можно прервать беременность. А познания Луиса в области фармакологии нас отнюдь не порадовали.

Глава 19. Шприцы

Иногда мне кажется, что мир сошел с ума. Только взгляни.

Бинт, антисептические салфетки, флакон с сывороткой крови и несколько шприцов. Что это? Как ты думаешь, ma chère? Дорожная аптечка от СПИДа. Может, это и глупо, но я всегда беру ее с собой в Бразилию. Около пяти лет назад доктор Майклс настоял, чтобы я на всякий случай возила ее с собой – мало ли что. Я всегда считала, что он перестраховывается, пока не встретилась за обедом в Рио с одной знакомой. Она-то и поведала, как обнаружила, что ее приятель встречается и с ней, и с мужчинами, очевидно, решив, что такое за измену не посчитают, как свидания с другой женщиной. Она потащила его в кожно-венерологический диспансер при местной больнице. Еще до того как у него подтвердился сифилис, ей первой вкололи пенициллин, а потом она, не веря своим глазам, увидела, как медсестра просто протерла шприц перед тем, как его наполнить лекарством и ввести в руку ее любовника.

– Шприцы, – сообщила она мне, – как ключи, деньги и помаду, всегда носи с собой.

Но я опять забегаю вперед… видишь ли, я все еще нервничаю по поводу сегодняшней встречи. Мне нужно выговориться, поделиться с тобой историей своей жизни. Рассказ меня успокаивает, но если я теряю нить, то кажется, что все рушится.

Когда я запретила Луису появляться в квартире, Иззи ушел в запой.

Никто из нас больше не говорил о Луисе, но что-то изменилось. И непонятно из-за чего, из-за перебранки или из-за пьянства. Он возвращался с концертов ночью с бутылкой в руке и засыпал перед телевизором. Или набрасывался на меня с неуемной животной страстью. Сначала перемены меня пугали, но временами его аппетит казался даже захватывающим. Я привыкла, что желание могло возникнуть где и когда угодно. О пристойности и обходительности и речи не шло. Иногда встреча проходила столь же бездумно и машинально, как берешь из холодильника бутылку пива, а иной раз казалось, будто это дело жизни и смерти, если я не отдамся немедленно. Такая бурная настойчивость и неодолимое влечение ко мне льстили и возбуждали.

Может, моя откровенность покажется тебе странной, ma chère, но ты не поймешь, если я не расскажу тебе всего. Наши решения принимаются не на пустом месте, они, как правило, результат прошлых проб и ошибок.

Я много путешествовала вместе с Иззи, но никогда не ездила с ним в Бразилию. Куда бы он ни отправлялся на гастроли, я следовала за ним.

Мы изъездили США вдоль и поперек и летали туда-сюда через Атлантику.

Поездки не проходили впустую. Где бы я ни была, я изучала конкурентов, посещая дорогие бутики лучших модельеров. Я искала ткани, фасоны и поставщиков, ходила на выпускные шоу лучших школ модельеров. И расширяла свой бизнес, сначала в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско, потом в Бостоне и Вашингтоне. Вскоре я торговала своими моделями во многих универмагах. В моих долгосрочных планах было открыть сеть магазинов во всех крупных городах. Я выбирала города с хорошей сценой для джаза и между гастролями Исайи и моими деловыми поездками прыгала с самолета на самолет так же часто, как на такси в Нью-Йорке.

В путешествия я всегда брала с собой бухгалтерские книги и романы. Иззи барабанил по столу, отбивая ритм, читал газету или играл в шахматы с контрабасистом Грегом. Они хорошо ладили и вместе коротали время. Иззи всегда играл белыми – подкалывая Грега, который жил в Гарлеме, потому что сам жил среди белых.

Наша жизнь текла однообразно и спокойно, пока не произошел срыв, заставивший меня пристальнее взглянуть на серьезность проблемы.

Мы были в Риме, в аэропорту, – я помню, что это было в Риме, потому что мгновенно отказалась от вероотступничества и собиралась вернуться в лоно церкви – я читала роман «Тайна Санта-Виттории», книгу, которую все советовали прочитать, про ответ итальянской деревни на нацистскую оккупацию. У меня книга вызывала в равной степени лишь злость и напоминала о давно забытом. Я не находила в ней ничего смешного, как остальные. И вдруг я заметила, что Иззи ушел. Грег, подперев подбородок руками, смотрел на шахматную доску. Он беспокоился.

– Что случилось?

Грег выпрямился и начал убирать фигуры.

– Он снова проиграл, – ответил он.

– Снова? – переспросила я, замерев от ужаса.

Иззи обычно играл лучше, чем Грег, но одного взгляда на доску было достаточно, чтобы понять, что черные имели явный перевес.

– И не просто проиграл, а я его разгромил.