Читаем Крылатые волки на льняном поле полностью

Чужие настроения в серых пальто, теряются на осеннем фоне. Тончайшая настройка на собеседника сбивается от одного неосторожного слова. Да попросту из нежелания слышать. Усталость... Она также сера, как и множество цветных разговоров, слившихся в одну струю.


Хотеть - ещё не значит осмелиться... Совсем не значит. Незавидна участь нерождённых слов, но ещё более страшна - упавших в пустоту.


Я однажды воскресну.

И однажды умру.

Последовательность несущественна.


повелитель челов


… Любителям кошачьих всех мастей посвящается


Клянусь дохлой мышью!

Да не будет никогда подобной особи в моём рационе…

Но, клянусь, моему терпению подходит закономерный конец. Подумать только - семья, которая приняла меня как родного, выростила-выкормила, целовала меня в мокрый нос и чесала за ушками - внезапно сошла с ума в полном составе.

Причём оголтелое умопомешательство дошло до такой степени, что они на общесемейном совете решили срочно приобрести собаку.

Да! Не милого миниатюрного хомячка, не беззаботного волнистого попугайчика, и даже не созерцательный сосуд для медитаций под названием аквариум… Нет и нет! Они остановили свой выбор на лохматом блохастом чудовище с безмозглым, источающим безоговорочную любовь взглядом, и лающем при любом звуке по ту сторону двери квартиры.

Как будто он способен отождествлять свой дом как добро, а всё, приходящее снаружи – как зло. Вряд ли пёс достаточно продвинут для такого разделения. Тонка грань между добром и злом… тоньше бритвенного лезвия, которое не втиснуть между блоков, из которых сложены египетские пирамиды… Очень тонка. Даже тончайшему собачьему нюху сложно определиться. Что и требовалось доказать.

Хотя какие доказательства ещё требуются! Когда голос разума заткнулся из снисходительности к умственным способностям ограниченной части человечества под названием «ячейка общества». Она же моя семья. Та ещё семейка… Впрочем, о членах семьи либо… сдержанно, либо никак.

Дескать, номинальному главе семьи пора подумать об отрастающем брюшке, и ввиду хронического отсутствия силы воли, ежедневная утренняя пробежка с четверолапым другом должна помочь с решением этой проблемы. Мотивация, туда её за заднюю лапу…


Ха! А почему бы ему не отказаться от пивной монодиеты и не перейти на молочно-кефирную? Я вот всю свою сознательную жизнь пью. Пил, пью, и буду пить! И облизываюсь после молока. И никаких проблем с лишним весом в себе не замечаю. Здоров и бодр, и никакой алкогольной зависимости и плохого самочувствия по утрам.


Да чего уж там… В виде исключения я и сам мог бы по утрам сопровождать нашего брюхастика с его пробежками… до ближайшей скамейки. Дальше ему всё равно не добежать. Только, чур, без поводка!

Так нет же. Требуется, чтоб плавать умел и палку обратно приносил… В общем, не хватает им бумеранга водоплавающего!

Плавать-то я умею… Просто не люблю. А вот предметы таскать… не тележка я, не дождётесь.


Ну вот. Притащили-таки в дом щенка. Визгливый комок счастья, не дающий никому покоя.

Радуйтесь теперь.

Только я его в семейный реестр всё равно не внесу. Разве что как предмет обстановки - самопередвигающийся и исключительно назойливый. Ещё и с объятиями лезет, и с поцелуями.

Уставится с дурашливым взглядом, когда мячик мне приносит. Обслюнявленный. Сам таким играйся. Мне чужой миллиард микробов и бактерий без надобности.

Бесполезнейшее существо. Избыточный поглотитель продуктов. Рассадник дополнительного шерстяного покрова на наших коврах. Ещё раз увижу в своём кресле!.. Лучше не попадайся.


Взгляд мой укоризненный не нравится? Я ещё и не так посмотреть могу. Если мой любимый мультик про Гарфилда переключат или сериал перенесут.

Эй… Ну куда ты… Малявка безмозглая.


Кто-то из приматов не удосужился дверь входную должным образом закрыть. И это чудо лохматое выскочило. Ну нет, пусть и мебель, но порядок есть порядок! Вернуть в дом немедленно.

Ругаться я не умею, только шипеть и фыркать. Зато очень громко и угрожающе!..

Соседский спаниель не имеет никаких прав посягать на нашу, пусть и мелкую собственность! Щенок мой, понял?!.. Не понял?!!! Щас поймёшь… только без визита к ветеринару тогда уже не обойтись. Тебе.


Вот и ладненько.

Достигли консенсуса, не прибегая к кровопролитию. Дипломатичность в моей голубой крови. Ну, вы меня понимаете.

Пошли домой, мелкое семейное счастье… Только не целоваться! Мал ещё, для поцелуев. Вылизывайся потом после тебя… Слюны не напасёшься.

Да люблю я тебя, люблю, успокойся… Но не говорить же об этом.

И запомни, меня зовут Хаус, а не кис-кис-кис… Повтори. Да не гав-гав, а мессир Грегори Хаус. Так со мной по утрам и здоровайся. Как тебя зовут, я не спрашивал. Дорастешь до тумбочки, тогда поговорим.


шелест слов


Мосты из бабочек невесомы, на них ступать не решается нога. Вычурная конструкция притягивает взор, но не даёт надежной опоры.


Мыслящий - значит, читающий… Шелест слов вызывает наркотическую зависимость.

У большинства из нас зеркальная амальгама на глазах. Видим во всём лишь собственное отражение. Собеседник как зеркало, он отражает бросаемые в него слова и по-своему интерпретирует услышанное, прочитанное.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее