Читаем Крылатые волки на льняном поле полностью

- Да и с волком не всё ясно. Зачем так сложно обставлять злодеяние? Сожрал бы девчушку ещё на лесной тропинке, и не заморачивался старушкой в хибаре. Геронтофилия омерзительна…

- Твой кофе…

- Уже. С коньяком, не сомневайся.

- Зло обязано быть отвратительным. Иначе порой невозможно объяснить его мотивы и обосновать необходимость безоговорочного истребления.

- Зло никому ничего не должно.

- Потому оно и зло. Никакой ответственности…

- Чайник поставь, пожалуйста.

- Колобка вспомни. Тоже ведь солярный символ.

- Кстати, там мораль в другом. Легкомысленность наказуема. И родителей бросать нельзя.

- Точно. Хлеб достань, порезать надо.

- Держи.

диалог о конце света

***


- Хочу быть рыбкой.

- Хоти. Хотеть право имеешь. У нас свободная страна.

- Правда хочу!

- Да пожалуйста. Пираньей хочешь?

- Фу... Нет. Просто маленькой тропической рыбкой яркой расцветки.

- Тогда желаю тебе комфортабельного аквариума. Или лучше на воле?

- Лучше.

- Но там штормит иногда... И траулеры рыболовецкие плавают, и нефть из танкеров разливается... Может, не стоит?

- Человеком быть не хочу. Совесть за танкеры и нефть замучила.

- А представь... Наступает конец света - но только для людей. Человечество исчезает, а планета остается живой и невредимой.

- Неплохо. Тогда можно и рыбкой. А может, люди не просто так исчезнут, - их души переселятся в океан?

- Может. Но тогда я предпочту быть облаком.

- Чтобы быть свободным?

- Чтобы долго не быть. И ничего не помнить.


диалог о понимании

***


- Мне холодно...

- Одень бронежилет.

- Мне грустно.

- Возьми пирожное к чаю.

- Мне скучно!

- Напейся.

- Посмотри на меня... пожалуйста.

- Ну.

- Посмотри.

- Смотрю, что дальше?

- В глаза. Внимательно.

- Я не могу долго смотреть в глаза.

- Не надо долго, просто загляни поглубже.

- Хорошо...

- И что ты там... видишь?

- Тебе... действительно холодно? Скучно и грустно... И даже с десяток пирожных не помогут.

- Ничем не помогут.

- Но... что же поможет? Или кто.

- Тот, кто способен заглянуть в меня так глубоко, что поймет.

- Поймет? Я, кажется...

- Что же мне на самом деле нужно.

диалог о слепоте

***


- Открой глаза...

- Боюсь.

- Открой.

- Отстань!

- Ну чего ты боишься?

- Обнаружить свою слепоту.

- Давай вместе.

- Ты тоже хочешь открыть?

- Только с тобой.

- Тоже боишься.

- Тоже. Только не слепоты, а того, что увижу.

- А давай откроем, глядя друг другу в глаза? ..

- Если что, я стану твоими глазами...

- Если что... я стану твоим одеялом. Прикрою, если что.

- Тогда на счет три...


/...и мне уже почти не страшно

- ложь!!! мне безумно страшно /


диалог об ощущениях

***


- Не смотри на меня так.

- Как?

- Так загадочно. Как будто ты знаешь что-то, чего не знаю я.

- Твое возмущение симпатично выглядит.

- Скорее уж ты меня смущаешь.

- Порой начинает казаться, что ты раньше меня понимаешь, о чем я думаю.

- Тебе кажется. Этого не может быть.

- Не знаю. То, что ощущаешь - реальней того, что видишь.

- Что ты сейчас чувствуешь?

- Ты знаешь...


диалог о закономерности

***

- Это мерзкое ощущение, - когда знаешь, Как Будет Правильно... а поступаешь наоборот.

- Откуда уверенность - Что Правильно?

- Никакой уверенности. Одни ощущения.

- Вот и у меня... Ощущение финального забега.

- А все когда-нибудь заканчивается. Особенно благие намерения. Причем заканчиваются они цинично.

- Грустно...

- Грустно?

- Чаще заканчиваются грустно.

- Счастливые концовки тоже вероятны.

- Скорее уж невероятны.

- Даже невероятность имеет шанс на воплощение.

- Смотри... Свеча догорает. Остается лужица оплавленного воска.

- Тени так затейливо пляшут в последних отблесках...

- Ага...


диалог о памяти

***

- Я хочу всё забыть.

- Всё?

- … Да! Всё.

- Но тогда ничего не останется.

- Останется запах гари от сожжённых мостов за спиной.

- Он тоже развеется. Не сразу, но исчезнет. И ничего не останется.

- Вот и замечательно.

- Тебе покажется, что позабытое исчезло и как будто никогда и не было.

- Именно.

- Совсем ничего…

- Послушай… Не зли меня, а? Сказано, хочу забыть. И точка.

- Но…

- Что?

- Воспоминания могут растворится, как кусочек сахара в горячем чае. Но.

- Но?

- Чай изменит свой вкус. Ничто не исчезает бесследно.


диалог об унижении

***


- Не понимаю.

- Чего?

- Зачем ты унижаешься.

- Ты неправильно понимаешь.

- Хочешь сказать, что это не унижение? Стелиться и ожидать несбыточного?

- Чудеса случаются.

- Да, в сказках. В жизни чувства размениваются горстью мелких и липких монет, которые даже никто на сдачу брать не хочет.

- Я верю, что силой желания можно очень многое преодолеть.

- Многое, но не всё.

- Не всё… Но капля разрушает скалы, если она упорна и не сдаётся.

- Разменять жизнь на капли? Биться о равнодушие?

- Чудеса случаются.

- Лёгкий флирт, переходящий в крепкий союз - это идеальное развитие событий.

- Ну вот!

- Нереально.

- Реально.

- Маловероятно.

- И всё же.

- Пожелать тебе удачи?

- Чудеса случаются…


диалог о прощании

***


Прозелень весенних снов,

испитых талых вод

как ремарка - холод ночи,

отступленье

от правил точных.


- Я тебя не понимаю.

- Что ж поделать. Я тоже.

- Меня не понимаешь?

- Себя.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее