Крылатый лев (СИ)

Пиона! Она с детства мечтала стать королевой, но в Светлом городе нет ни дворцов, ни замков. А вот над чужедальними гномами можно властвовать, и сокровищ у них немерено… Но как же к ним попасть? Можно подслушивать под окнами. Можно явиться в дом среди ночи под видом доброй гостьи и выведать секреты. Можно пообещать другу дракона, но оседлать его самой, передвигаться невидимо, бесшумно, да еще сбить на лету пухлого Кузю. Можно, умело управляя драконом, спалить красное дерево и направить приятелей в лес-чертополох. Можно украсть карту, наконец!

Пиона и Колдун были нужны друг другу. Пиона помогала Колдуну ставить нам палки в колеса — ведь тогда Вишня уж точно не доберется первой до Гномьей слободки и не наденет по случаю корону! А Колдун, как мог, поддерживал ее в пути.

Мы сбивчиво объясняли это друг другу, и все сомнения растаяли. Я узнал, что гномам, которые поначалу доброжелательно встретили меня и Вишню в лесу, Тереза сообщила, что в слободку уже явилась юная белокурая девушка из Светлого города. И девица эта назвалась, между прочим, моей подружкой, а Вишню объявила коварной самозванкой, интриганкой и мошенницей! Вот поэтому гномы и схватили Вишню, да и меня, на всякий случай, арестовали.

— Как хорошо, что тебя отпустили, — сказал я Вишне. — Меня вон на крючке держат…

— А кто ее отпускал? Она тоже на крючке! И под прицелом, — не глядя на нас, проговорил Берлан.

Я махнул на него рукой.

— У эм Тика самые дорогие драконы… — невпопад вспомнил я. — Они умеют прятаться, как невидимки! Наверняка Пиона спрятала своего зубастика где-нибудь в окрестном лесу… — пробурчал я и с негодованием глянул на Берлана. — Да отпусти ты нас! Не преступники мы, понимаешь?

— Понимаю… — проговорил гном. Его голос окреп, в нем появились железные нотки. — Понимаю! — повторил он так оглушительно, так что другие гномы уставились на него, как на привидение, а голуби, ворковавшие на ажурном флюгере, переполошились и взмыли в небо.

Я увидел, как встревоженно вскинула голову Тереза, — она только что сняла свою великолепную шляпу и вынула из копны волос корону-заколку, чтобы прицепить ее в прическу новой Королевы.

— Не убегайте! Догоним, — сухо предупредил Берлан и отпустил наши руки. Пока мы потирали затекшие кисти, Берлан поднялся во весь рост — не таким уж он и маленьким оказался, мне чуть ниже плеча! — и выдал громогласно и непреклонно:

— Корррронация отменяется!

Глава 31

«Вот это голос! — ошарашенно подумал я. — Вот это Берлан!»

На половине ноты оборвалась музыка. По площади прокатилась глухая волна ропота, а пляшущие гномы застыли, точно восковые изваяния, — на их лицах растекались недоумение и обида. Кто-то перепугано взвизгнул, кто-то пронзительно засвистел, кто-то заплакал — резко, навзрыд. Посреди площади замерла, как свечка, Пиона.

Тереза, торопливо вонзая в кудри корону-заколку, поспешила к гному-глашатаю — он стоял на возвышении, похожем на низенький скворечник, и в волнении переминался с ноги на ногу. Впопыхах королева забыла натянуть шляпу, и ее кудрявые волосы развевались на ветру, точно флаг. В два прыжка заскочив наверх, она отобрала у оторопевшего глашатая металлический рупор и заговорила, чеканя каждое слово:

— Приказом. Королевы. Церемония. Коронации. Прекращена!

Чтобы перевести дух, она отодвинула трубу от морковных губ, а потом что было силы заорала в толпу уже без рупора:

— Обычный день! Всем — работать! Работать, сказала! Гномы-стражники, построиться возле казарм!

Я поразился дисциплине, налаженной в Гномьей слободке, — маленький народ, еще пару минут назад настроенный на веселье, мгновенно исчез с площади.

— Ну, дело сделано, — удовлетворенно сказал Берлан. — Вон, глядите. Сюда идет наша дорогая правительница… Ох, злится! Готовьтесь, объясняться заставит!

— А коронацию оборвала без объяснений, — заметила Вишня. — Сразу поверила.

— Как мне не поверить, если я ее муж? — хмыкнул Берлан. — И сынок у нас имеется! — он обернулся на молодого гнома с ружьем и весело ему подмигнул. А тот подмигнул в ответ.

* * *

В светлом просторном доме, где нас собрала Тереза, пахло сухим, обласканным солнцем, деревом и душистыми травами. Такие домики были в нашем городе у старушек — вымытые до блеска, с полосатыми половичками и сбереженными с давних времен фарфоровыми статуэтками на накрахмаленных вязаных салфетках.

Но это был дом не старушки, а моложавой женщины, да еще и правительницы. Я невольно вертел головой, пытаясь заметить хоть какие-то признаки королевского величия и богатства, и Тереза перехватила мой взгляд:

— Что, на дворец не тянет? А я, знаешь ли, роскошеств не люблю. У меня, конечно, и настоящий красивый замок имеется — там, ближе к скале. Но я его девчонкам-мальчишкам отдала, пусть поют да пляшут. И старые гномы рады: в шахматы играют, в карты… А мне дворцы-замки не нужны. Я люблю вот так, по-простому. Вяжу, видишь, на досуге.