Крылья колдуна

– Ее считали погибшей. Не знаю, почему Рем покрывал ее. Может, решил, что Руби заслужила второй шанс, или она околдовала его своим заклятием, – предположил Ланс. – Знаешь, Рем – сильный маг и хороший организатор. Сейчас я вижу, что его идея с клеймом, ограничивающим возможность колдовства, оправдана. Достаточно посмотреть, что вытворила Руби, ускользнув от контроля. Но он тоже ошибается, как и все мы.

– Я переживаю за Алису, и за Дороти, и за всех остальных, – вздохнула Тиль. – Наверное, останусь здесь еще на какое-то время. И еще хочу убедиться, что Вивиан упокоилась. По идее, теперь, когда мы разоблачили замыслы Руби, ее больше ничего не удерживает.

– Я тоже задержусь, – кивнул Ланс. – Мы с Ульрихом договорились сходить на рыбалку.

– Интересно, как это вам удалось, с его-то скромным словарным запасом? – поинтересовалась Тиль.

– Мы понимаем друг друга с полу-у… – Ланс улыбнулся и заправил прядь волос Матильде за ухо, погладив щеку. Ласковое прикосновение осталось на коже теплом, словно солнечный зайчик. – А еще у меня есть третий вопрос, на который ты должна честно ответить.

Тиль вздохнула и посмотрела на чистое, без единого облачка небо.

– Ты и так все знаешь, Ланс, – сказала она, допивая кофе. – Какую еще грязь хочешь вытащить из меня на свет?

– В тебе нет грязи, – возразил он.

– Ты ведь читал мое досье.

– Матильда, это происходило не по твоей воле, и ты не виновата…

– Ланс, – она опустила взгляд в чашку, – я не такая, как ты, наверное, думаешь. Иногда мне даже хотелось того, что происходило, мне нравилось…

– Тебя опаивали зельями, околдовывали…

– Их было так много! – Тиль прерывисто вздохнула, поставила на камни пустую чашку.

– Матильда, если тебя это утешит, у меня было очень много женщин, – признался Ланс. – Я был практически шлюхой.

– Интересно, как это должно меня утешить? – возмутилась она. – Думаешь, ты вообще можешь сказать что-то такое, что меня утешит?

– Я люблю тебя, – сказал он и посмотрел на Тиль. Небо отражалось в его глазах, и голубой сектор радужки почти сливался с основным цветом. Легкий ветер трепал рыжеватые волосы.

Сердце Тиль забилось так громко, что, казалось, заглушило и шепот волн, и крики чаек. Кровь хлынула к щекам.

– Мы знакомы всего ничего. Ты не знаешь меня, – сказала она, отвернувшись. – А когда узнаешь – разлюбишь. Как ту женщину, для которой сделал перстень.

Она покрутила подарок колдуна на пальце, попыталась стянуть, но Ланс накрыл ее ладонь своей, поправил перстень и поцеловал ее руку.

– Оставь его себе, пожалуйста, – попросил он.

Тиль, помешкав, кивнула. Она привыкла к перстню и даже не замечала его на руке.

– Я знаю тебя, Матильда. – Ланс поднял плоский камешек и запустил его в море. Лепешка прыгнула несколько раз по бирюзовым волнам и утонула. – Когда меня восстановили после могилы, я был так зол! Я просто сходил с ума, и мои крылья темнели. Рем влил в меня твою энергию – ту, что хранится в Ордене для лечебных целей. Это меня и спасло. Ты вытащила меня из тьмы дважды, Матильда. Я совершенно точно знаю, какая ты, и не знаю, как по-другому назвать то, что чувствую к тебе. Раньше я думал, что любовь – это желание обладать. Впрочем, это желание тоже никуда не делось, – усмехнулся он. – Но к тебе я испытываю нечто большее. Мне хорошо просто от того, что ты есть. Мне доставляет удовольствие смотреть на тебя, слушать, осязать и обонять. Запах твоих волос – это нечто. Я подумываю найти в Ордене знающего мага и заказать себе такой одеколон.

– Я думала, запах тефтелек тебе нравится больше, – сказала Тиль, возвращая себе самообладание. – И что теперь? Будешь ходить за мной следом как маньяк?

– Нет, – улыбнулся Ланс и швырнул в море еще один камень. Ветер подхватил полы плаща, расправив их за его спиной, как крылья. – Я помню наш уговор. Три вопроса, и потом, если ты захочешь, я уйду из твоей жизни. Так вот. Третий вопрос.

Ланс подобрал с земли пестрый камень, покрутил его в пальцах, повернулся к Тиль. Помолчал, набираясь решимости, и, выдохнув, спросил:

– Ты хочешь, чтобы я ушел?

Он пытливо смотрел на нее, ожидая ответа, и его пальцы, сжимающие камешек, побелели.

Сердце Тиль снова пустилось в галоп. В глазах колдуна отражалось ее лицо – растерянное, смущенное, взволнованное.

– Хочу? – то ли спросила, то ли ответила Тиль и ахнула от вспышки энергии, уколовшей ее пальцы.

– Ты врешь! – с облегчением воскликнул Ланс и рассмеялся. Он выронил камень, порывисто схватил ее в охапку, усадил к себе на колени. – Ты врешь, – уткнулся ей в плечо. – Ты должна мне поцелуй.

Он быстро поцеловал ее в губы, щеку, висок. Нежно погладил шею, убрав светлые прядки волос, обнял и привлек к себе. Снова нашел ее губы и теперь поцеловал с неспешной чувственностью, уверенно завладевая ее ртом. Тиль погладила кончиками пальцев чуть колючие щеки, обвила руками его шею и ответила на поцелуй.

Смущение и замешательство ушли, оставив чувство правильности того, что происходило между ними. Нежность губ, тепло, разливающееся по телу, томление, зарождающееся внизу живота, – от ласк колдуна голова закружилась, а по спине побежали мурашки…