Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

В июле в Симферополе собралось совещание председателей земских управ и городских голов. Совещание высказало полное удовлетворение декларациями верховного правителя, но, видимо, почувствовали «головы», что слова о широком привлечении к решению государственных вопросов местных самоуправлений расходятся с делами добрармии, и совещание весьма осторожно выражало надежду, что «в законосовещательный орган будут привлечены выборные представители земств и городов Таврической губернии»[269]. В заключительном заседании совещанию была предложена резолюция «об эксцессах, творимых… чинами добровольческой армии… преимущественно к еврейскому населению». Несмотря на весьма осторожный тон, резолюция была признана «неудовлетворительной по форме, ввиду того, что она недостаточно ярко отражает исключительность и случайность этих прискорбных явлений, отнюдь не характерных для добровольческой армии»[270].

Систематический разгул, издевательства, грабеж являлись для «отцов» города нехарактерным.

Основной задачей совещания являлось решение вопросов о городском и земском хозяйстве. Финансовый кризис городских управ и земства был настолько глубоким, что субсидия правительства в 5 миллионов рублей, распределенная на совещании, абсолютно никого не удовлетворяла. Так, например, Ялтинская городская управа при условии составления нищенской сметы нуждалась в 35 млн рублей, поступало же в кассу управы всевозможных сборов 4–5 млн. Севастопольцы проектировали устройство 25-миллионной лотереи.

Городское хозяйство разрушалось, погибало, а у управы не было даже денег на поддержание санитарного состояния городов. Улицы утопали в грязи, разваливались мостовые, тротуары, гибли зеленые насаждения, а городские самоуправления сидели и ждали подачки от правительства в форме ссуды или займа.

Финансовую и хозяйственную разруху городов и земств объясняли тем, что в демократические управы после Февральской революции пришли неопытные и расточительные новые хозяева.

Избирательный закон 19 года давал надежду на то, что от неугодных «новых хозяев» буржуазия освободится. Выборы в городские думы, состоявшиеся в начале сентября, подтвердили ожидания – в думы прошло большинство «деловых» людей. Выборы дали следующие результаты:

В Балаклаве избраны «греки старожилы-домовладельцы политически умеренных взглядов»[271].

Победа на выборах была получена, потому что население, имеющее право избирать, в выборах не участвовало. Так, например, в Евпатории из 12 168 избирателей в голосовании принимало участие 1703, в Балаклаве из 1113 избирателей – 384, в Ялте участвовало в выборах всего 2891 человек. Даже кадетская печать вынуждена была признать, что выборы прошли очень вяло и не могут служить показателем того, кому население больше всего доверяет.

Трудовые слои населения, враждебно относившиеся к добровольческой армии еще в первый период ее господства в Крыму, и на этот раз не имели основания к тому, чтобы воспылать любовью к буржуазно-генеральскому сапогу.

Диктатор юга, увлеченный временными победами, торопился в своем законодательном творчестве укрепить силу торгово-промышленной буржуазии.

Не обращая внимания на обострение продовольственного кризиса, при котором хлебный паек дошел до 1/4 фунта на человека, а перспективы ближайших дней обещали только кукурузную муку, уполномоченный продовольствия категорически заявил о необходимости срочно отменить хлебную монополию и начать свободную продажу хлеба.

Отмена хлебной монополии мотивировалась тем, что нельзя «душить крестьянство твердыми ценами».

Приближалась уборка урожая, и Деникин решил свободой хлебной торговли подкупить кулацкие слои крестьянства и дать волю крупным землевладельцам и спекулянтам. Управление снабжения добрармии, видимо, для того, чтобы показать превосходство свободной торговли, разрешило продажу населению продуктов из армейских лавок. Цены в армейских лавках были значительно ниже рыночных, но-лавки не могли удовлетворить спроса покупателя за недостатком запасов.

Цены к октябрю месяцу настолько выросли, что большинство населения было обречено на полуголодное существование.

Приведем цены, бывшие в октябре в Симферополе:

Хлеб белый – 5 рублей фунт

Мясо – 20 рублей фунт

Масло – 150 рублей фунт

Масло подсолнечное – 45 рублей фунт

Молоко – 18–20 рублей кварта

Сахар – 65 рублей фунт

Спички – 4 рублей коробка

Куры – 50 рублей фунт

Ботинки дамские – 3250 рублей пара

Сукно – 1500 рублей аршин

Сапоги – 5500 рублей пара

При таких ценах заработная плата рабочих и служащих была настолько низкой, что не обеспечивала минимума. Так, например, рабочие табачники получали 1200 рублей в месяц, провизор получал 1250 р., учитель в год 5400 р., или 450 руб. в месяц. В несколько лучшем положении по сравнению с указанными группами находились печатники, заработок которых достигал 2000 рублей в месяц.