Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Чтобы последовательно вести одурачивание масс особым государством, правительство Сулькевича приняло решение о государственном гербе и флаге. После целого ряда мудрствований, при участии «ученых» мужей был принят герб Таврической губернии, цвет флага был взят голубой. Герб и цвет флага должны были по мысли «изобретателей» сочетать интересы татар и остальных национальностей. Голубое знамя было знаменем Чингисхана в эпоху расцвета татарского могущества. Еще 8 июня Сулькевич дал распоряжение представить ему соображения относительно герба. Привожу выдержку из одного любопытного лакейского письма «ученого мужа» к Сулькевичу:

«По моему мнению, герб должен быть разделен на две половины, но вдоль или поперек – я сейчас сказать не могу – как будет красивее. На верхней или правой половине герба должно быть изображение Георгия Победоносца (на канве) по следующим основаниям: а) это древний русский герб; б) это герб итальянских колоний (генуэзских) на Черном море, в) этот святой почитается и мусульманами. Таким образом все народности Крыма, русская, греческая, армянская (связанная с Кафой и др. колониями) и татарская будут видеть в этой части герба почитаемое ими всеми, близкое им изображение. На нижней или левой стороне герба должно быть изображение крымской тамги – герба Крыма в татарский период его жизни. Что касается цветов, то первая часть герба должна представлять сочетание трех цветов: золотистого (непременно, а не желтого), черного и белого, именно: на золотом поле черного цвета изображение Георгия Победоносца на белом коне».

Государственным языком был признан русский, татарский и немецкий. Наконец, последнее, на что нужно обратить внимание, это желание правительства иметь в соответствии с числом населения армию и флот. Основой флота должны были служить, если разрешит германское командование, остатки Черноморского флота.

Вся декларация от начала до конца является попыткой втиснуть общественно-экономическую жизнь Крыма в рамки разбитого еще Февральской революцией бюрократического реакционного строя. Единственным отличием является стремление показать себя самостоятельным государством вне России, претендующим на внимание со стороны других государств.

Ни авторы декларации, ни те, кто водил их пером по бумаге, т. е. ни правительство, ни немецкое командование не хотели считаться с теми социально-экономическими сдвигами, которые произошли после Февральской революции, и особенно с тем изменением соотношения сил, той ломкой, которые произведены Октябрьской революцией. В классово-животной злобе, прикрашенной националистическими лозунгами, победители не хотели считаться с новыми взглядами, с новыми формами отношений, народившимися и властно требующими места под солнцем. Все мысли их были сосредоточены на закреплении власти реакционной буржуазии. Упоенные весьма сомнительными и до отвращения унизительно добытыми успехами, правители не желали считаться ни с чем, кроме своих уже отживших, но еще судорожно поддерживаемых социально-экономических требований. Пытались остановить колесо истории, но кончили, как увидим ниже, весьма трагикомически, кончили свою «правительственную» работу под ударами той революции, на борьбу с которой ушло несколько месяцев бесплодной работы, бесцельных попыток заполнить экономический и социальный провал, который создался благодаря отрыву от единого хозяйственного организма, в общении с которым Крым, взаимно дополняя друг друга, способен развиваться.

Даже меньшевиков и с.-р. весьма удивила декларация, она не удовлетворяла этих «штатных» соглашателей. Кричавшие раньше о том, что большевики узурпировали власть, они тут увидели действительный, не кажущийся – бандитский налет на общественные самоуправления. Большевики пришли к власти, призванные массами, опираясь на самые массы и являясь выразителями интересов трудящегося населения. Правительство Сулькевича пришло к власти, опираясь на штыки империалистической Германии, и своей задачей считало уничтожение каких бы то ни было попыток масс к освобождению, облегчению своего положения. Соглашательская Симферопольская городская дума, два месяца назад захлебывающаяся от удовольствия тем, что пришли «освободители», 27 июня вынуждена была признать, что:

«Объявленная Краевым Правительством декларация, разделяющая российских граждан Крыма на крымских граждан и иностранцев, резко подчеркивающая защиту исключительно классовых интересов имущих, объявляющая о роспуске демократических органов самоуправления, лишающая население основ свободы и народоправства, вносит вновь в самый критический момент в жизнь края все элементы вражды и ненависти, бросает население вновь в анархию, следовательно парализует все усилия общественности к единению и созданию основ правовой жизни».