Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война

Не удалось соглашателям из думы на идее спасения родины «примирить классовые противоречия». Реакционные турецко-германские насильники уже не нуждались в услугах соглашательского блока. Пути были совершенно иными, вот это-то и заставляло думу указать правительству Сулькевича, что его мероприятия неминуемо «должны привести к катастрофе, перед которой побледнеет все, что мы пережили в последнее время», что Сулькевич и «правительство разрывает всякую связь с населением и становится властью, чуждой ему»[165].

Губернская земская управа оказывается несколько более вежливой, она избирает другой путь протеста, правда, путь, похожий на детский лепет, весьма наивный. Заключается он в том, что земцы по формальным мотивам не желают уходить из управы. Земство – Таврическое, в него входят уезды, отошедшие к Украине, число гласных в этих уездах составляет 2/3 всего состава, на Украину декларация Крымского правительства не распространяется, распустить гласных там живших, лишить их прав гласных – Крымское правительство не может. Управа избрана ими, а потому… «настаиваем разрешить созыв Губернского земства». Таков ход рассуждений земцев. Конечно, никто им созвать земского собрания не разрешил.

Протесты земцев и городских дум имели место не только в Симферополе, – в Керчи городская дума из гласных дореволюционного состава за все время не могла собраться, несмотря на то что городское хозяйство, с каждым днем разрушающееся, требовало принятия срочных мер, направленных если не к восстановлению, то хотя бы к тому, чтобы задержать разрушения.

Не обращая внимания на голоса протеста со стороны различных организаций, самоуправлений, Сулькевич очень чутко прислушивался к голосам татарской буржуазии и националистической интеллигенции, стремясь через эти группы привлечь на свою сторону татарское крестьянство.

В июле Сулькевич попытался привлечь к активной помощи ему местное дворянство. Он обратился к бывшему предводителю дворянства с просьбой о созыве дворянского собрания для решения вопроса о взаимоотношениях с Украиной. В ответ на просьбу предводитель, вследствие уничтожения сословных прерогатив Временным правительством, сообщал, что никакого собрания дворян он устраивать не будет, ибо это противоречит закону Временного правительства. Даже дворяне, земельные права которых старалось охранять правительство Сулькевича, не пошло с ним.

Причину этого отказа нужно искать во внешней политике правительства в его стремлении ориентироваться на Турцию и Германию.

Прямое подтверждение турецко-германской ориентации можно найти в целом ряде законодательных актов. Наиболее ярким доказательством является посылка полномочного представителя в Турцию и переговоры с Германией. В вопросах об отношении к Германии и Турции в составе правительства не было единства взглядов. Различие взглядов по внешней политике привело к выходу из состава правительства графа Татищева, являющегося министром финансов, и Налбандова – бывшего краевым контролером, секретарем и министром исповеданий и народного просвещения.

Разноречивость взглядов в вопросах внешней политики сказалась в работах делегации, посланной в Германию в составе двух министров – Сейдамета и Татищева. Цель посылки делегации, по мнению Татищева, заключалась в установлении экономической связи с Германией, заключении торгового договора, организации смешанного торгового общества и получении кредитов под залог вина и табака. Сейдамет считал главной целью делегации – добиться государственного признания Крыма Германией. До отъезда делегации из Крыма вопрос признания Крымского правительства ставился перед Германией, но не получил решения. Немцы сознательно оттягивали решение вопроса о признании. Они долго не соглашались на выдачу разрешения на въезд делегации Крымского правительства в Германию.

Поездка и «дипломатическая», с позволения сказать, игра в Берлине являются ярким показателем двурушничества главы правительства и Джафера Сейдамета.