Крым и крымчане

В конце концов, Ласси отступил через Перекоп, взорвав и начисто уничтожив тамошние укрепления. Бредаль сжег свои лодки, чтобы не оставлять туркам, и отступил другой дорогой. Его бой с турецкой эскадрой остался первым и единственным русско-турецким морским сражением на Азовском море.

Как ни удачны были для русских все три крымских похода времен Анны Иоанновны, они все же так и остались набегами – пусть весьма масштабными. Опять стало ясно: брать Крым не пришло время. Однако все произведенные опустошения свою роль сыграли – крымские татары и ногайцы резко сократили количество набегов на русские южные рубежи. Самый последний, правда, состоялся уже при Екатерине, в 1769 году, но как бледная тень прежних.

Проекты полного покорения Крыма были отложены на тридцать три года. А вот потом…

Глава седьмая И снова – Таврида!

Всему свое время, и время всякой вещи под небом… Несколько лет после воцарения Екатерины Россия, пользуясь цветистым оборотом, широко распространенным среди персидских книжников, «свернув ковер своей страсти, положила его в сундук ожидания». Однако ожидание слишком долго не тянулось…

В 1768 году Турция объявила России очередную войну, и хан Кирим-Гирей, согласно вассальному долгу, двинулся со стотысячным войском в Бессарабию. Где и умер неожиданно. Что не вызвало у татар ни малейшего замешательства – процедура на сей счет была давно отработана. Всякий раз, выбирая нового хана, согласно традициям причудливой и своеобразной тамошней «демократии», знатные мурзы выбирали и официального наследника, именовавшегося «калга-хан». Далеко не всегда калгой становился родной сын хана – род Гиреев был многочисленным, и «кадровый резерв» имелся солидный. Так что, собственно говоря, в случае чего происходили даже и не выборы, а просто утверждение калги в качестве хана (разве что приходилось выбирать нового калгу).

В полном соответствии с традицией мурзы быстренько утвердили новым ханом Девлет-Гирея, неплохого военачальника. На той войне Девлет и погиб, ханом стал Селим-Гирей, личность совершенно бесцветная и бесталанная во всех отношениях. В столь сложные времена, когда Турция слабела, а Россия крепла, ханству необходима была на престоле сильная личность – но что поделать, если, соблюдая крымскую демократию, мурзы выбрали именно Селима…

На крымских рубежах, цинично ухмыляясь, объявилась толстая полярная лисичка. Русские войска уже заняли большую часть бывшего Дикого Поля, Северного Причерноморья, которое назвали Новороссией и принялись осваивать. Кочевавшие там орды татар, известные как едисанцы, буджаки и джамбулуки, либо объявляли себя сторонниками России, либо брались в случае военного конфликта меж Россией и Крымом держать нейтралитет. Этакий своеобразный майдан. Дело, конечно, было не в пророссийских симпатиях – российские агенты попросту передали предводителям помянутых орд приличные суммы золотом, а те, как честные люди, денежки отработали.

Крышка «сундука ожидания» с грохотом поднялась… К Перекопу двинулся 38-тысячный русский корпус под командованием князя В. М. Долгорукова. В крымских делах отнюдь не новичка: в 1736 году он, будучи еще драгунским капралом, участвовал в походе Миниха, за храбрость при взятии Перекопских укреплений произведен в прапорщики. Между прочим, новоиспеченному прапорщику было от роду всего четырнадцать лет – но подобное в том столетии не раз случалось и в России, и в Европе: если парень был рослым и крепким, попадал в армию и в столь юном, на нынешний взгляд, возрасте.

Теперь Долгоруков возвращался уже в немаленьком чине генерал-аншефа (что в нынешней российской армии соответствует званию генерала армии). Современники считали Долгорукова «очень храбрым генералом», но в оценке его воинских талантов расходились: иные называли его «малоискусным», а то и «неспособнейшим», что было вовсе уж несправедливо. Авторы Военной энциклопедии считают, что, «несомненно, Долгоруков не принадлежал к числу выдающихся полководцев, но порученное ему дело всегда выполнял толково, с усердием и успехом».

Именно так и произошло на сей раз. После длившегося немногим более суток штурма Долгоруков взял Перекопские укрепления, хотя их защищали превосходящие силы: 50 тысяч татар и 7 тысяч турок. Несколькими днями позже через Сиваш перешла другая часть войска Долгорукова, прикрываемая с моря эскадрой будущего знаменитого генерала Сенявина. И с ходу заняла крепость Арабат. Долгоруков решительно двинулся в глубь Крыма. Хан Селим-Гирей сразу после разгрома под Перекопом бежал в Стамбул, переложив оборону Крыма на командующего турецкими войсками в Крыму Ибрагима-пашу. Тот, хотя и располагал силами, в несколько раз превосходящими корпус Долгорукова, быстро отступил к Кафе. Преследовавший его Долгоруков одержал под Кафой еще более славную победу, чем на Перекопе: располагая всего 27-тысячным отрядом, вдребезги разбил под Кафой 95-тысячное татарско-турецкое войско. Вот вам и «неспособнейший»…