Крым и крымчане

И тогда в деревню по решению рабочих Советов двинулись продотряды. Без малейшей идейной подоплеки, просто-напросто хотелось спасти от голодной смерти жен и детей. Гребли все продовольствие под метелку – а поскольку народ попался разный, прихватывали вообще все, что не приколочено и не привинчено. Крестьянские Советы объявили всеобщую мобилизацию. Оружия было предостаточно – как и в России покидавшие развалившийся фронт дезертиры привезли его с собой немало. Начались самые настоящие бои: на обеих сторонах было немало повоевавшего народа, так что дело было знакомое. Дошло до того, что иные австрийские области всерьез собирались провозглашать независимость и суверенитет, надеясь, что только таким способом удастся выйти из кризиса. За всем этим с большим интересом наблюдали соседи – новорожденные Польша, Чехословакия и Югославия, всерьез готовясь в случае окончательного развала Австрии оторвать от нее, что удастся.

А называлось это, вы будете смеяться… Октябрьской революцией! О чем пишет не кто иной, как возглавлявший одно время правительство лидер австрийских меньшевиков Отто Бауэр.

Германские и австро-венгерские войска стали эвакуироваться в свои фатерланды. Всем стало не до гетмана. Поблизости объявилась толстая полярная лисичка. Узревши ее, гетман резко поменял курс: срочно сколотил новый кабинет министров, уже без единого самостийника, и провозгласил «Акт федерации», по которому обязывался воссоединить Украину с будущей небольшевистской Россией. Тем самым рассчитывая получить поддержку Деникина и, соответственно, Антанты.

Зря надеялся. Все дальнейшее происходило согласно песне Высоцкого: а в это время Бонапарт переходил границу…

Собственно говоря, никакой границы этот Бонапарт не переходил, а обосновался здесь же, неподалеку, в городе Белая Церковь. Бонапарт был, скажем откровенно, второй свежести, но планы у него имелись прямо-таки наполеоновские…

Знакомьтесь: Симон (до юношеских лет – просто Семен) Петлюра. Родом из полтавских мещан, так же как и Сталин, был до окончания полного курса выставлен из Полтавской духовной семинарии (на этом всякое сходство со Сталиным кончается, учитывая последующие биографии обоих) – за неблагонадежность, пристрастие к чтению нелегальной литературы, революционные «украинофильские настроения». Именно в семинарии Семен и переназвал себя Симоном – как предполагают иные исследователи, в честь известного латиноамериканского деятеля Симона Боливара, воевавшего за независимость от Испании, создавшего несколько государств.

В начале 1901 года угодил под постоянное наблюдение полиции, а вскоре там, где надлежит, появилась папочка под названием «Наблюдения к дознанию о националистической полтавской группе революционной украинской партии в Полтавской духовной семинарии».

Петлюра и его столь же молодые друзья и в самом деле создали организацию под названием УРП – Украинская революционная партия. Несмотря на грозное название, партия эта по характеру была довольно умеренной: не «самостийность», а всего лишь автономия Украины в составе империи, конституция и демократия, свобода и равенство, передел земли, конституция. Никакого уклона в оголтелый национализм а-ля Грушевский. В общем, довольно безобидная организация, занимавшаяся главным образом культурно-просветительской работой. Однако власти в те бунтарские времена на само слово «революционная» делали стойку, как собака на дичь. Начались аресты, изгнанный летом 1901 года из семинарии Петлюра вместе с несколькими соратниками по партии подался подальше от греха на Кубань, где члены РУП занялись нелегальной деятельностью. За что Петлюра в 1904 году отсидел месяц в тюрьме, до суда был, согласно правилам того времени, выпущен под залог (отец продал свою десятину леса и внес деньги), но суда дожидаться не стал, а вместе с одним из соратников перебрался в Австро-Венгрию, в Галичину. РУП к тому времени распалась на несколько крошечных фракций, и вместо нее решено было создать УСДРП – Украинскую социал-демократическую рабочую партию, где Петлюра стал членом ЦК. Программа у партии была вполне марксистская (но меньшевистского, а не большевистского толка), о «самостийности» опять-таки речи не было – только об автономии Украины с собственным парламентом, имевшим бы право издавать законы. Тесно общался с Грушевским, по рекомендации которого стал работать в одной из «украинофильских» газет.