Крымский излом

- Мы вас поняли, – Сталин встал и прошёлся по кабинету. – Вы считаете, что Гвардейский мехкорпус Осназа – это подходящий инструмент для подобных операций, но одного мехкорпуса мало... Нужно два, три или четыре, как у немцев.

Я тоже встал.

– На первом этапе предлагаю переформировать в рейдовый мехкорпус 1-ю гвардейскую танковую бригаду Катукова.

- Хорошо, товарищ Бережной, – Сталин пожал мне руку. – Мы обдумаем ваши слова. А теперь можете быть свободным. Идите, и оправдайте оказанное вам высокое доверие.

3 февраля 1942 года, Полдень. Атлантический океан, 100 миль на траверзе Лиссабона. Боевая рубка линкора флота Его Величества "Родней".

Атлантика сегодня явно была не в духе. Ещё с вечера погода начала портиться, а ночью разыгрался самый настоящий шторм. Огромный линкор мотало на волне как миноносец, на которых сэру Эндрю Брауну Каннингему довелось послужить в прошлом. Но хуже всего было то, что ночью воздушная разведка потеряла русскую эскадру. Её командир, мальчишка и сопляк по сравнению с сэром Эндрю, как-то умудрился обмануть всех и потеряться на просторах Атлантики.

Около полуночи в точке, где русские должны были повернуть на норд, экипаж дежурного дальнего разведчика "Сандерленд" обнаружил, что его радар не показывает ничего кроме сплошной засветки. Связь с базой и командованием тоже отсутствовала, вместо привычного воя помех в эфире стояла гробовая тишина. Радиокомпас перестал принимать сигналы приводных станций и стал бесполезен. И тогда командир экипажа кэптэн Мэтфорд принял самое правильное решение в своей жизни. Ориентируясь только по полугирокомпасу, он развернул самолёт строго на восток. Где-то там был берег и родная база.

Примерно через пятнадцать минут полёта связь восстановилась. Сэр Эндрю лично приказал кэптену Мэтфорду совершить ещё одну попытку найти русскую эскадру и в случае повторной неудачи возвращаться на базу, чтобы вылететь на поиски уже утром. Так и получилось, что стоило самолёту повернуть на запад, как снова пропала связь и сигналы радиомаяков, а радар не показывал абсолютно ничего.

Ночью плохая погода стала стихать. Но из-за дождя и низкой облачности визуально корабли можно было обнаружить, только наткнувшись на них в море, что называется, в упор. Все утро, "Сандерленд" и две "Каталины" галсами утюжили море у побережья Португалии и ближе к полудню нашли. Но не русских уходящих на север, а немцев, спускающихся к югу. Соединение вице-адмирала Циллиакса вылезло из своей брестской берлоги и направилось в море на поиски приключений. Сэр Эндрю был шокирован: его провели как простака на ярмарке. План британского Адмиралтейства, которое собиралось со стороны посмотреть на схватку немцев с русскими, а потом затащить повреждённые русские корабли "для ремонта" в один из портов Южной Англии, этот план полетел ко всем чертям. Вместо прекрасных замыслов предстоит сражение в открытом море, где тихоходным британским линкорам-тяжеловесам "Родней" и "Рамиллиес" в сопровождении тяжёлого крейсера "Девоншир", авианосца "Викториес" и дивизиона эсминцев типа "Трайбл" придётсявести бой с быстроходными германскими линкорами "Шарнгорст", "Гнейзенау" и тяжёлым крейсером "Принц Ойген".

Первый лорд Адмиралтейства сэр Дадли Паунд в подобном случае приказал бы командующему Средиземноморским флотом уклоняться от сражения, сказав на прощание "разве что немцы сами не навяжут вам бой...". Оговорка была существенной – у старика "Рамиллиеса" максимальная скорость была двадцать три узла, крейсерская – пятнадцать узлов, в то время как "Шарнгорст и "Гнейзенау" выжимали из своих машин тридцать один узел в "рывке" и двадцать пять в крейсерском режиме. Зато немцы сильно уступали британцам в орудиях главного калибра. Девять 16-дюймовок "Нельсона" и восемь 15-дюймовок "Рамиллиеса" против восемнадцати орудий в 28 см на двух немецких линкорах.