Крысиная башня-2

Теперь Матюшкин подпрыгивал на пружинном сиденье рядом, в кабине. Находиться в кунге, рядом с теми девчонками, с Элеонорой и Гузелью, которые недавно убили всех его сослуживцев, он явно боялся. Впрочем, и в Оршанске ему теперь было делать нечего. Так получилось, что судьба Матюшкина сама выбрала ему дорогу, не особенно с ним и советуясь. А Владимир между делом старался обучить своих попутчиков вождению грузовика — ведь вполне возможен случай, когда его нужно будет заменить за рулём; и кому-то нужно будет сидеть за «курсовым» пулемётом, ствол которого теперь грозно торчал из бойницы над пассажирскими сиденьями. Собственно, только этим — предлогом что по дороге нужно будет овладевать умением рулить грозной и тяжёлой машиной, — только и удалось оставить в кабине двоих: Женьку и Матюшкина, — так все стремились ехать непременно с ним в кабине. А так вроде бы никому не обидно; а они там, в кунге, имеют полную возможность вести свои, специфические, женские разговоры. Главное, чтоб не подрались! — впрочем, не тот случай, не те люди…

План был немудрён: добраться до Озерья, осмотреться — и действовать по обстоятельствам. Всего лучше было бы проехать прямо к пригорку по той лесной дороге, по которой они подъехали прошлый раз с Женькой; разгрузиться там, немерянно усилив общину оружием и личным составом, — ну и, конечно, техникой, — и потом уже, исходя из местной обстановки, действовать как решит Совет и местный «курбаши», военный вождь — друг Вовчик. Но обстоятельства могли быть любыми, Владимир это понимал: начиная с того, что к их приезду община могла как-нибудь замириться с деревней (это очень вряд ли); и кончая тем, что они могли прибыть к пепелищу (эту возможность он старательно гнал из головы). Чего гадать — увидим! Главное, что не с пустыми руками едем!

ДОРОЖНЫЕ ВСТРЕЧИ

В переговорную трубу отчётливо постучали с кунга. Дядя Саша с Оберстом наладили и проводную электросвязь, но труба в общем была проще; а проще — значит надёжней.

— На связи! — откликнулся тут же Владимир; потом, сообразив, что выходное отверстие трубы прикрыто, скомандовал:

— Джонни, узнай, что им надо. Опять — пи́сать?..

Женька хрюкнул понимающе, и занялся трубой.

— Это Гулька! — сообщил он через минуту, — Она говорит, что сейчас пост будет. Что за пост? Милицейский, кажись. Она что-то как-то рассказывала Лёшке, — я не вникал. Что-то неприятное. Говорит, что около него надо полюбому «на минутку остановиться»…

— Чего ради? С кем-то поздороваться хочет?

— Типа того, я так понял. И по этому поводу — в трубу слышно, — они там затворами лязгают…

— Ох ты… что-то я раньше не спросил! — озаботился Владимир, — Это что, может быть опасно? Я полагал, что сейчас до Озерья дорога чистая… Генка говорил, что и в Оршанске патрули отменили, — горючего нет; а чтоб на трассе заставы… да ещё которая не в сторону Мувска… Ну, милицейский пост не может быть особо опасен; но всё-таки… ага. Ладно, передай — остановимся.

И — строго:

— Объявляется боевая готовность! Никита! — приготовить к стрельбе курсовой пулемёт! Джонни — держи ленту!

— Пускай Студент держит; я сам стрелять хочу если чо! — окрысился Женька, — Матюха, меняемся местами! Ну, что сказал!! Будешь ленту держать.

Женька новоявленного члена экипажа не особо жаловал, и при каждом случае старался показать, кто тут главный. Матюшкин не возражал; и сейчас они завозились, меняясь местами.

Владимир же вглядывался вперёд, он уже видел поворот; вот его миновали — он сбавил скорость, — и вдали появился собственно сам пост: возле самой дороги полузанесённая снегом рыже-пятнистая коробка с башенкой, из которой торчал толстый ствол старинного пулемёта; и поодаль несколько вагончиков, между которыми были протоптаны дорожки. Два автомобиля; судя по тому, что они были заметены снегом, давно не использовавшиеся; дорогу же преграждал полосатый шлагбаум.

Металлическая будка явно военного назначения, да ещё с пулемётом, по мере того, как они подъезжали всё ближе, привлекала его напряжённое внимание; но вскоре он успокоился: к ней не вела ни одна из протоптанных дорожек, и эта коробка явно была необитаема. Ну, тем легче. Людей что-то не видно, хотя из трубы одного из вагончиков явно курился дымок. И шлагбаум… Снести его с ходу, что ли? Если никто не выйдет — не собирается же Гулька идти к ним разговаривать? Это было бы опрометчиво — менты они и есть менты, самая опасная в нынешних условиях служивая каста; опасней только что разве уголовники. Впрочем, их сейчас не разберёшь: менты грабят, уголовники поддерживают какой-никакой порядок, — всё в жизни невероятно переплелось и изменилось…