Крысиная тропа. Любовь, ложь и правосудие по следу беглого нациста

«Подозреваемый несет ответственность за массовые убийства (расстрелы и казни). В его бытность губернатором дистрикта Галиция с жизнью расстались более 100 тысяч польских граждан».

Запрос на выдачу в Польшу базировался на неверном представлении, будто Отто находится в тюрьме в Вене.

Именно этот документ я показал Хорсту во Львове в университетской аудитории; это из-за него я вышел из себя. Ответ Хорста последовал немедленно, и опять он отстаивал отцовскую невиновность: «Все виновные осуждены». С его точки зрения, личности ответственных за преступления полностью задокументированы, а раз ни в одном списке не фигурирует имя Отто, то он невиновен. Все остальное — «выдумки».

Я показал ему копию запроса об экстрадиции. «Польский документ?» — спросил он. Мы вместе прочли его вслух, делая остановки для размышления и переваривания содержания. «Да, — сказал он. Молчание. — Конечно». Он замолчал уже надолго, потом вздохнул. Он не знал о существовании этого документа, однако назвал расстрелы и казни «всего лишь предположением». Отто не нес ответственности за массовые убийства на своей территории, все это были Geheime Reichssache, «секреты рейха»[533]. Отто ничего об этом не знал и ни в чем таком не участвовал. Более того, продолжал Хорст, документ — советское изделие, а Советы имели о его отце неверное представление.

Это польский и американский документ, возразил я.

«Польша была тогда под советским управлением, — гнул свое он. Он не мог признать то, что прочитал. — У меня так много документов от людей, знавших его лично и называвших его достойным человеком, который делал все возможное, чтобы предотвратить происходившее. Это не он. Я хочу узнать, что происходило на самом деле, хочу подробностей…»

На перевод всех документов из варшавского архива с польского на английский потребовалось время. В них много сюжетов, но меня больше всего заинтересовали старания поляков обнаружить Отто: эти усилия продолжались с конца войны до его отъезда в Рим в апреле 1949 года.

Начало розыску положили показания польского дантиста, записанные в 1946 году. Он обратился в польское посольство в Праге, когда услышал передачу австрийского радио с упоминанием имен нескольких военных преступников, которые должны были предстать перед австрийскими судами[534]. Одним из них был Вехтер, который, как утверждал этот дантист, был виновен в убийстве более чем 100 000 евреев, поляков и украинцев, в том числе членов его семьи. Показания свидетеля легли в дело.

Спустя несколько месяцев польский офицер, прикомандированный к группе по военным преступлениям армии США, доложил в Центральную комиссию в Варшаве, что сведений о Вехтере недостаточно. Это побудило польские власти искать дополнительную информацию, и вопросом занялась польская миссия в Берлине, затем Верховный национальный трибунал Польши. 12 сентября 1947 года (Отто тогда находился в австрийских горах с Буко) главный прокурор трибунала сообщил Центральной комиссии, что «нынешнее местоположение» Вехтера неизвестно и что ни в каком-либо из британских лагерей, ни в Германии его нет. Было известно, что его разыскивают американцы и что по сведениям Международного военного трибунала в Нюрнберге Отто «пропал без вести».

Почти весь 1948 год сведений об Отто не было. Только в декабре, когда он прятался в спальне Шарлотты в Зальцбурге, забрезжил свет. По неизвестным причинам польские власти внезапно потребовали собрать воедино все документы по «делу Вехтера» и без промедления передать их Центральной комиссии в Варшаве. Еще через месяц, в январе 1949-го, посольство Польши в Вене передало новую важную информацию польскому МИДу и Центральной комиссии в Варшаве: «Замечен след д-ра Вехтера»[535]. Подробности не сообщались, но, видимо, имелось в виду его пребывание в Зальцбурге.

Министерство иностранных дел Польши потребовало от Центральной комиссии собрать все «изобличающие документы» и вынести новое постановление об аресте Отто. Глава Центральной комиссии написал три письма для сбора подробностей о деятельности Отто в Кракове и Львове и о его ответственности. Одно письмо было направлено в польскую миссию в Берлине, второе — в Краков, в Региональную комиссию по расследованию немецких преступлений. В третьем письме содержалась просьба о помощи к Еврейскому историческому институту в Варшаве; в частности, Комиссия запрашивала имена и адреса тех, кто пожелает свидетельствовать против Отто. В письмах указывалось, что возможность «найти и схватить» бывшего губернатора реальна.