Крысиные гонки

Прошли ещё немного. Вадим с ружьём наизготовку дошёл до опушки, со стороны дороги заросшей густыми зарослями каких-то кустов. Осторожно выглянул — отсюда асфальтовая трасса Оршанск — Мувск хорошо была видна, и пост был как на ладони: старая, на ножке, будка ГАИ, давно заброшенная, теперь была «облагорожена» десятком бетонных фундаментных блоков, «змейкой» преграждавших дорогу и образовывавших возле будки что-то вроде ДОТа; виден был жёлтый, с синей полосой старый милицейский ещё «козлик»; над будкой качалась длинная антенна.

Вадим оглянулся: чуть приотставшие спутники подтягивались. Надо будет здесь где-то и… А потом — вернуться. Или вообще — обойти кому…

— Башкой не верти! — послышался злобный шепот из кустов. Вадим, напротив, не поняв откуда, усиленно завертел головой, поневоле отпрянув и прижав локтём ложе ружья, готовый стрелять навскидку.

— Сссука тупая, тебе сказали — башкой не верти!! Замер! Ты, ты, с перевязанной мордой!! Тихо ружьё положил под ноги! Что, слышишь плохо?? Только дёрнись — изрешечу!..

КАК ДАЛЬШЕ ЖИТЬ

Вечерело. Вовчик сидел рядом с Владимиром на положенных один на один бетонных блоках, постукивал каблуками по бетону и наблюдал как «менты несут службу».

Служба у них на посту была так себе — не бей лежачего. Когда приведший их на пост под стволом автомата толстый сержант в бронежилете, взмокший в своём плотном обмундировании, задышливо отдувающийся и постоянно вытирающий пот нечистым носовым платком, доложил «старшему» — худому капитану, с полуоторванным правым погоном и мировой скукой в опухших глазах, что «вот, тыщ капитан, задержана группа гражданских, с заряженным дробовиком; перемещались по дороге из Равнополья пешим порядком. Намеревались обойти пост. С ними один раненый, вернее, раненая», — капитан, не меняя скучного выражения лица, отправил его отдыхать — в стоящий тут же, за будкой поста, небольшой вагончик на колёсах, не видный с дороги, наказав «позвать кого там из уже проснувшихся, пусть тебя сменят», — а сам, бегло осмотрев и опросив прибывших-задержанных, заявив что «такие случаи сейчас повсеместно» и «сделаем что можем, но вообще это не в нашей компетенции», забрал с собой ружьё и имеющиеся на руках у беженцев документы и убрался по лестнице в стеклянную будку поста — «докладывать обстановку в центр».

На этом почти на час общение с «властью» закончилось; вернее, ограничилось общением с двумя молоденькими солдатиками, тоже, как и сержант, в бронежилетах и с автоматами — не как у сержанта, «ксюхами», а полноценными АК-74; но, кроме того ещё и в касках. Солдатики сидели на бетонных блоках у дороги, болтали ногами, пересмеивались и лузгали семечки. Дорога под вечер была пустынной, ни одно транспортное средство не проезжало через пост… Солдатикам было скучно, но в разговоры с «гражданскими» поначалу они не вступали, ограничиваясь окриками «Не лезь туда, вам туда не положено!», «А только попробуй, я тя щас огрею прикладом — и в наручники!» и «Когда надо, тогда вас и отпустят! Не наша забота…»

Из вагончика вышел такой же помятый, как и приведший их сержант, но существенно менее толстый рядовой, и, позёвывая и почёсываясь под наброшенным на шею, но незакреплённым по бокам бронежилетом, помахивая коротким автоматом, пошёл туда же, в кусты на повороте просёлочной дороги с Равнополья. Понятно было, что у них там «охотничья засидка»…

Солдатик проследил за ним взглядом, и, видимо от скуки наплевав на запрет общения с гражданскими, обращаясь к Владимиру, подмигнув, сказал:

— Вот так вот вашего брата и ловим! Думаете, вы первые? Как бы не так! Постоянно кто-нибудь прётся через развилку, и именно в этих кустах пытается тихариться. А его там оп! — и за шкирку! Капитан придумал! — он довольно засмеялся.

Беженцы расположились рядом с постом. Судя по мятой траве, мусору и паре костровищ, их «табор» был здесь не первым. Вадим было пошёл «поговорить с начальством», и тоже пропал в будке. Пользуясь случаем, Владимир постарался разговорить солдатика. Вовчик пошёл проведать как там Вика, которой пока занимались Алла, ей немного полегчало, и Зулька.

Вика была плоха. Поднялась температура, она стала впадать в забытье. Ясно, что воспаление. Чисто антибиотиками тут ничего не сделаешь, нужна операция — а эти козлы… как будто ничего не случилось! Есть ведь машина!

Побродив по импровизированному лагерю, Вовчик сунулся было в вагончик — но там стояла такая вонь, что он не стал проходить дальше порога. В обычной «бытовке» с двумя широкими лавками по стенам посредине стоял длинный стол, заваленный и заставленный всякой всячиной: пустые бутылки из-под спиртного, грязные стаканы, кружки из-под чая, открытые консервные банки с торчащими из них вилками, смятые промасленные газеты; чугунок, закрытый крышкой; наполовину пустая банка с маринованными огурцами, каска… Жужжали мухи. Воняло перегаром, потом и кислой капустой.