Крысиные гонки

Вовчик только пожал плечами. Ну да, — и лёжку потом нашли, гильзы. Да, скорее всего он, Хронов. Только что это сейчас меняет. Всё равно ведь никто не поверит. Шли на пригорок, «поговорить», как сообщила попавшая к ним «в плен» раненая; их «с пригорка расстреляли». Ну и вот. Ну и всё. Мундель-пропагандист подаст это в нужном свете; уже подал, конечно. «Убийцы с пригорка», как же ещё…

— Как там эти — женщина и девочка?

Вовчик имел ввиду раненых Хроновым, или кто там сидел в засаде и стрелял в людей для создания хаоса и озлобления на «убийц с пригорка».

— Клава Берникова и Наташа Ляшенко, дочка Валентины… Жить будут, — отчиталась Алла, ответственная «за лазарет», — Клаве в лёгкое, — мы уже прооперировали, достали пулю. А у Наташеньки ножка прострелена, навылет. Но кость не задета, так что выздоровеет.

Помолчала и добавила:

— Клавка всё зверем смотрит — мы ж для неё звери, «общественный амбар обокрали»… Смотрела. Только-только отходить начала. Стало до неё доходить, что мы вреда никому причинять не хотим… А Наташенька — та сразу ничего, уже с ребятишками общается, они к ней приходят, дежурят, книжки по очереди читают…

— Понятно…

— А я думаю… — опять Леонида Ивановна.

— Да, Леонида Ивановна! — обратился к ней Вовчик, — У вас предложение? По ситуации?

— Да. По ситуации! — обратила на себя внимание бывший педагог, — Вот что я думаю!

Предложение её было простым, незамысловатым; зная её, и Вовчик, и Отец Андрей ничего хорошего от неё не ждали, но всё ж так надо было выслушать. Сводилось оно к простому, сто лет бытующему в «женской педагогике», увы, чудовищно оторванной от жизненных реалий: «Нужно договориться!»

— … Там же тоже люди! Люди с людьми всегда договориться могут — что ж мы-то не можем! Зачем это всё: окопы эти… дурацкие! Ружья эти, автоматы! Разговаривать надо, договариваться, мириться! Нельзя же так!! Вы на себя посмотрите, Отец Андрей! — ведь вы же священник! А как разбойник какой-то ходите, под рясой пистолет прячете! Нельзя же так, недостойно! Договариваться нужно!

И так далее.

Она всё говорила; гладкие, правильные слова как бусины на нитку нанизывались на поставленный голос педагогини; всё ею сказанное было хорошо и правильно; да, хорошо и правильно… но только в каком-нибудь другом, параллельном, леденцово-мультяшном мире, где всегда можно «договориться», где все заботятся о благе друг друга, где нет Витьки Хронова, влёгкую зарезавшего на площади своего товарища на «децимации», и нет Бориса Андреевича, погнавшего жителей на пригорок, на заранее спланированный расстрел; где нет Мунделя и Попрыгайлы, накачивающих ненавистью к общине слабые к анализу ситуации мозги обитателей Озерья.

Вовчик смотрел на её двигающиеся губы и думал: — интересно, сама она верит в то, о чём говорит? Что можно пойти и «договориться», и всем будет хорошо… «Поделиться провиантом, у нас же много, а они голодают, это по-христиански же будет!..»

Всё хорошо и «правильно» сказано; вот только в деревне не настроены не на переговоры, ни на чего-то делить — а просто придут и возьмут всё. ВСЁ возьмут; ибо у них — сила; а сила не нуждается в «переговорах». Договариваются более-менее равные; сильный — просто диктует условия, это же очевидно! Вот есть, было ООН — как до этого была Лига Наций, а до неё ещё какие-то международные организации, призванные «договариваться» и устанавливать единые для всех «правила игры». И тем не менее любое государство имеет армию; Министерство Обороны, то есть «Министерство Войны», если сказать прямо, без дипломатических изысков; любое государство опирается на силу — свою и союзников, военных и политических блоков; на баланс интересов, а не на бумажные или устные «договора»…

А какой баланс интересов сейчас у общины и Озерья? Какой баланс интересов у илотов и хозяев? Кто и о чём будет «договариваться», если с той стороны два БТР и хаммер с пулемётом; три десятка вооружённых до зубов головорезов, давно распробовавших вкус крови; а с этой — два десятка людей, едва умеющих держать в руках ружьё; и из «серьёзного оружия» — вон, только пара АК, три СКС и Вадимова самопальная снайперка на основе Сайги…

И — смотри-ка! — сидят, кивают в так её словам тётки-то!.. Соглашаются, что ли?