Ксапа хулиганка

Дальше на трех языках вперемешку начинают объяснять новенькой, какое неудачное у нее имя. И какая путаница будет, когда у нее подрастет ребенок. Предлагают имена на выбор. Степнячка плачет, но от своего имени отказываться не хочет.

— Ну и оставайся Папой! Но завтра прикажу Сергею отвезти тебя к родителям. Я, охотница, согласилась имя поменять, а тут сопля какая-то!.. — не выдерживает Ксапа. И выгоняет гостей из вама. Мы с Жамах переглядываемся и смеемся до икоты.

Утром мы узнаем, что новенькая согласилась на имя Олененок Бэмби. Но это не настоящее имя, а только для друзей. Настоящее все равно Папа.

А я теперь с Жамах говорю по-чубарски, с Ксапой — по-русски, со степнячками — на их языке. Ксапа хочет, чтоб я стал КОНТАКТЕРОМ. Переговорщиком-полиглотом. Она бы сама стала, но у нее с языками со школы проблемы. Жамах радуется, веселая ходит, улыбается всем. Говорит, наверно, зимой, все-таки, умерла и в мир предков попала. Потому что люди так интересно и счастливо не живут.

После завтрака собираемся лететь к Заречным, а потом — к Степнякам. Жамах лететь наотрез отказывается. Не любит она ни тех, ни других. Зато девок в машину набивается… Из охотников только Сергей, я да Платон. Пять заречных, пять степнячек и, конечно, Ксапа. Платон замечает, что перегруз, но Сергей говорит, что контингент мелкий, перегруза не будет. А на обратном пути, когда топливо выработает, и еще двоих-троих взять сможет.

Я сижу рядом с Сергеем, дорогу показываю. Девки к окнам прилипли. Они, кроме Папы-Бэмби, в первый раз по воздуху летят.

Заречных находим там же, где они всегда летом стоят. Облетаем кругом, я в микрофон говорю, чтоб не боялись. Потом у меня микрофон Кудрява вырывает и, захлебываясь от восторга, рассказывает, как здорово и быстро по воздуху летать. Заречные выскакивают из вамов, головы вверх задирают, на нас друг другу руками показывают. Сергей сажает машину. Я первым выхожу, меня узнают. Вопросы задавать начинают, как я по воздуху летать научился? Но тут заречные девки выскакивают, не до вопросов становится. Обнимаются, тискают друг друга, будто не год, а сто лет не виделись. Наши степнячки сначала тесной кучкой сбиваются, но как местных степнячек замечают, бегом к ним и обниматься начинают. Я веду Платона, Ксапу и Сергея знакомиться с охотниками. Две наглые девки-близняшки у меня на руках виснут, приходится объяснить им, что Ксапа — моя женщина. Огорчаются страшно, но не отпускают, говорят, охотнику одной женщины мало. Ксапа объясняет, что у меня уже две женщины. Девки совсем в отчаянии, но далеко не отходят, рядом держатся. О знакомых охотниках расспрашивают.

Самые уважаемые люди собираются у костра. Чтоб снять напряжение, сразу говорю, что мы просто так залетели, а не по делам. Девки по близким очень соскучились. Уговорили Сергея к родным свозить. А Сергею не сложно. Вот сейчас поговорим и к степнякам полетим. Сергей себе молодую девку из степнячек взял, обидится девка, если он ее к своим не свозит.

Потом о деле говорим. Рассказываю, что Мудреныш разрешил Чубарам на нашей земле до следующего лета жить, что воевать с ними не надо, что весной мы будем с ними девками меняться. Что со Степняками надо в мире жить, потому что за Чубарами Айгуры идут, и Степняки должны быть сильными, чтоб Айгурам противостоять. А охотникам нужно язык Степняков учить. Тогда, если охотники Степняков на земле Заречных встретятся, их можно словами отругать, а не оружием прогонять. Тут меня Ксапа перебивает и излагает свою идею объединиться в одно большое общество. Охотники делают вид, что слушают внимательно, но сами в усы улыбаются. Ну как можно объединиться в одно общество, если, к примеру, до Чубаров два дневных перехода. Не осознают еще, что я с ними сижу, но час назад с Мудром разговаривал. А если из кармана рацию достану, то и сейчас могу с Мудром поговорить. У нас и у чудиков совсем разные расстояния.

В общем, хорошо посидели у костра. И о деле поговорили, и посмеялись. Заречные решают с Чубарами по нашему примеру мир установить. Я говорю, что через пару дней мы опять к Чубарам полетим, можем четырех охотников взять. Больше в машину не влезет.

Под конец ко мне Медведь подсаживается. О Жамах расспрашивает. Не хочу я о ней говорить, но ведь все равно узнает… Рассказываю, что болела до весны, что чуть родами не померла, что живет в моем ваме, а на Медведя с сыновьями очень сердится. Даже с нами лететь не захотела. Медведь сильно смущается, когда об Олежке узнает, просит меня вырастить из него охотника. Настоящего охотника! И просит передать Жамах, чтоб не держала зла на него и сыновей. Я прикидываю, что если смогу помирить Жамах и Медведя, то у Заречных с Чубарами проблем не будет.

Настало время лететь к Степнякам. Степнячки по первому зову к машине бегом бегут, по местам рассаживаются. Заречные — все пять — упрашивают Ксапу еще чуток подождать.

— Пусть остаются, — предлагает Сергей. — На обратном пути заберем.

Я поддерживаю, а Ксапа слегка огорчается. Ей обязательно хочется заречных девок со степнячками познакомить.