Ксения

Ксения была во дворе. Тут собрались инокини, готовились выйти в город на помощь раненым, и дело то было опасное, шляхта не питала почтения к монашеству и много уж раз наезжала с поборами в Новодевичий.

От возка кинулась к ней тучная женщина.

— Ксенюшка, Ксенюшка, беги к нам, я Митьку побитого привезла!

Князь Пожарский лежал без сознания. Его перенесли в келью, тут он открыл глаза, улыбнулся, прошептал:

— Вот и довелось свидеться нам, царевнушка. Коняшку-то моего, поди, потеряла?

Она положила руки ему на лоб, улыбнулась в ответ.

— Коняшка твой давно серебряным конем сделался. Я на волю его пустила да приказала, чтоб он защитника земли русской на себе носил.

— Ишь ты,— пробормотал Пожарский и снова закрыл глаза.

Четыре дня Ксения была неотступно при князе. Ему стало лучше, и в самом конце марта раненого Пожарского тайно перевезли в Троице-Сергиеву лавру. Ксения поехала с ним и в лавре еще оставалась долго, пока князь не окреп и не собрал силы на дорогу в свое Мугреево.

— Я, Ксенюшка, доброты да ласки твоей не забуду,— говорил он, прощаясь.— Легкая у тебя рука, целительная. Мне еще Туренев об этом сказывал. Помнишь Туренева-то, которого врачевала в осаде? Славный он человек, ученый, карту нашей земли делает. Да и воин отважный, полюбил я его. Туренев поклон тебе слал.

В сердце у нее разлилась теплая истома, к глазам подступили слезы.

— Ничего, вот окрепну, снова за дело возьмемся,— сказал Пожарский.— Будет нашей земле облегченье. Чую, близко оно, всем сердцем чую...

*

Последние записи Каспара Фидлера.

«Весна 1612 года, в Коломне.

Я неотлучно нахожусь при панне Марине и ее младенце. Да и как возможно сейчас ее покинуть. Время такое ненадежное. Кругом прежняя неразбериха, хотя меня не покидает ощущение, что дни засевших в московском Кремле сочтены. Слишком много сил стягивается к этому главному русскому городу. Из Нижнего Новгорода выступило ополчение во главе с князем Пожарским. Это тот самый Пожарский, от которого мне однажды пришлось уносить ноги. Пожарский занял Кострому, Ярославль и летом собирается идти на Москву.

К нам в Коломну иногда наведывается Заруцкий, он осаждает Москву, но одновременно не спускает глаз с панны Марины. Этот человек мне неприятен. Он бесчестен, потому что может служить нескольким господам одновременно, при этом и самого себя считая господином. Однажды мне ненароком довелось услышать его разговор с панной Мариной. Он предлагал ей руку и сердце, но в таких выражениях, какими хозяин зовет служанку. Пожарского он ненавидит, но одновременно шлет ему дружеские письма и предлагает объединиться. Если прибавить к этому, что Заруцкий недавно целовал крест новому проходимцу, объявившему себя в который раз спасшимся Дмитрием, то остается непонятным, как панна Марина может отвечать взаимностью такому человеку.

Месяц июль, в Коломне.

Рассказывают, что Гонсевский покинул Кремль, а на его место заступил полковник Струсь со своими воинами. Я вполне понимаю Гонсевского, он ушел, получив вместе с солдатами жалованье в виде очень драгоценных вещей, в том числе корону Бориса Годунова и корону первого Дмитрия, украшенные огромной величины камнями. Бояре отдали Гонсевскому посох из цельного золота с бриллиантами и два очень ценных рога невиданных азиатских животных, каждый из которых оценивается в 200 000 золотых, правда угорских, а не московских, но это тоже великие деньги. Что касается полковника Струся, то я ему не завидую. Вряд ли он получит корону, посох или другую диковину. Скорее всего, ему придется заботиться о спасении своей жизни. Правда, в этом ему может помочь гетман Ходкевич, войска которого сейчас стоят под Волоколамском, но вот-вот двинутся на Москву.

25 июля, в Коломне.

До нас дошли слухи, что Заруцкий покушался на жизнь князя Пожарского. Он подослал убийц, но те ошиблись и ранили другого человека. Убийц схватили, и они признались во всем. Заруцкий все отрицает, но, если бы спросили мое мнение, я бы прямо сказал, что от такого человека можно ожидать чего угодно. Пожарский подходит к Москве, где ему предстоит воевать вместе с Заруцким. Хорошая же предстоит им встреча.

10 августа, в пути.

Все перевернулось в моей жизни. Я расстался с надеждой быть полезным панне Марине. Она жестоко обманула меня, соединившись с Заруцким. Это произошло очень быстро. Бесчестный казацкий атаман бросил своих товарищей и бежал от стен Москвы, не желая воевать бок о бок с князем Пожарским. Он приехал в Коломну и тотчас начал хвастать панне Марине, что схватил и посадил на цепь несчастного обманщика, назвавшего себя Дмитрием. Про то, что он присягал этому Дмитрию, Заруцкий молчал. Он клялся, что сделает царем маленького сына панны Марины. И она, вероятно, этим прельстилась, согласившись идти рука об руку с коварным атаманом.