Ксерокопия Египта

– Добро пожаловать, Грецион Психовский, – раздался голос, словно бы собранный умелым звукорежиссером из тысячи несочетаемых звуков. – На… думаю, вы назвали бы это кладбищем старых богов.

Профессор, еще не совсем пришедший в себя после столь экстравагантного путешествия вокруг миров богов за восемьдесят секунд, поднялся на ноги и отряхнул розовые штаны, зеленую толстовку, а потом поправил кепку.

– Эм… Я так понимаю, что вы тот самый он, о котором они говорят?

– Вы проницательны, профессор. Да, это я – хотя правильнее будет называть меня богом.

– И чей же вы бог? И как восстали из могилы? – если бы существовала программа «Почемучка», профессор Психовский утер бы нос всем остальным участникам.

– А вот тут все намного интереснее, – существо отпрянуло от надгробья и подползло ближе к профессору, паря при этом в воздухе. – Я – бог падальщик, Грецион Психовский. И я ниоткуда не восставал, потому что не умирал.

– Но если все остальные боги… мертвы, то это какое-то нарушение системы?

– Да, профессор, боги умирают. Они умирают, когда приходит их время – когда вера в них иссякает, когда нужда именно в них отпадает. Когда рушатся империи, меняются идеологии, когда их существование становится… не актуально. Новорожденные боги умеют творить чудеса, разверзать моря и насылать мор, а когда они стареют и умирают, то не могут уже ничего…

– Простите, конечно, но я задал слегка другой вопрос…

Существо взглянуло на Психовского, и татуировка в виде перевернутого креста-анкха вокруг глаза блеснула. Грецион понял, что на этот раз действительно перегнул, и приготовился к худшему.

– Вы интересные человек, господин Психовский. Не забывайте, что слова богов – запутаны и витиеваты, хоть я никогда и не был сторонником таких речей. Так вот – боги умирают, рано или поздно, и на смену им приходят другие. Но вот только у богов всегда есть храмы, есть последователи, есть те, кому они могут доверить свои тайны – а у меня ничего этого нет и не было. Я не прошу поклоняться себе и приносить дары… Это – некая плата за то, что я не умираю – к тому же, сложно исчезнуть тому, кто пирует на трупах старых богов…

– А как же…

– Архимдон, Эфа и Икор? Они не покланяются мне, не строят храмы – просто помогают делать божественный мир слегка чище.

– То есть вы…

– Да, профессор Психовский. Я – тот бог, о котором ни люди, ни боги не хотят слышать. Я – бог падальщик, который доедает то, что остается от трупов богов после их перерождения. Как черви, пожирающие мертвого человека, как волки, грызущие мертвого зайца… Думаю, так вам будет слегка понятнее.

– Звучит интересно, – приободрился Психовский. – Меня всегда напрягало, что кроме богов создателей и богово разрушителей нет как-раз таки падальщиков. А, оказывается, они есть…

– Впрочем, вы здесь по другой причине, – падальщик вновь обвился вокруг огромного надгробья. – Скажите мне, каков он, ваш бог?

– Не возьмусь ответить…

– Ну ничего, скоро вы сами все увидите. Скоро он умрет – и вы увидите его смерть и похороны с той стороны мира, с которой это видно лучше всего. С моей стороны.

– Я, конечно, не придерживаюсь такого мнения, – Грецион покрутил в руках желтую кепку. – Но, наверное, я должен считать вас злым богом, раз вы пируете на трупах наших богов… Но, по-моему, насколько мне известно – в падальщиках нет ничего плохого. Они только полезны. Но тут надо, конечно, говорить с зоологом…

– Боги умирают сами, профессор Психовский. Их никто не убивает – и уж тем более не я. Я лишь терпеливо жду, чтобы сделать то, что должен. Но не переживайте, скоро вы все увидите – и поймете.

Рахату подали руку помощи – в буквальном смысле.

Он не помнил, что произошло, как это произошло и, собственно, почему – но как только Амат прыгнула не него, сверху полился свет, и тварь исчезла. Через некое подобие люка, открывшееся в потолке, к турагенту потянулись две искрящиеся спасительным ореолом руки. Рахат схватился за них и оказался наверху.

Теперь он привыкал к яркому свету древних ламп, а две фигуры, стоящие над ним, превратились в размытые пятна.

Они переговаривались – Рахат не понимал, о чем.

– … ты мог бы приложить чуть больше сил! У меня чуть рука не отвалилась его вытаскивать.

– Мог бы сказать спасибо, что я заметил, как кто-то провалился в подвалы еще тогда! А то бы его не нашли…

– Я, конечно, все понимаю, но ты у нас будешь посильнее – мог и помочь…

Тут Рахату почудилось, что перед ним вновь щелкнули крокодильи челюсти Амат.

– Амат! – заорал он. – Амат!

Жрецы замолчали и посмотрели на машущего руками турагента как на умалишенного.

– Нет, никакая не Амат, Амат же мертва… – начал Хой и тут же получил в живот острым локтем Хотепа.

– А что, если он нас понимает? – шепнул тонкий. – Уж лучше пусть думает, что за ним действительно гонялась эта тварь.

Хотеп показал рукой на лицо Рахата. Толстый жрец наклонился над турагентом и увидел расширенные зрачки, словно бы Рахат несколько идей подряд кололся всем, чем только можно, а при этом еще курил и нюхал.

– Ну и что мы будем с этим надышавшимся и ненормальным делать? Ты посмотри, какие усищи…