Ксю. Потустороння история

– Зарина, конкретно, чего вы хотите?

– С этого бы и начинали. Я не жлобка, я хочу только то, что мне обещано. Олег Сергеевич взял на себя обязательство платить ежемесячно алименты до совершеннолетия дочери. Пять тысяч в месяц.

– Чего? – спросила Аня Емчик.

– Ну, не рублей же! Долларов. Он дал банку поручение, банк эти деньги переводил. Я Олега Сергеевича ничем никогда не беспокоила, жила своей жизнью, никто ничего не знал. И до сих пор никто не знает. Только те, кто здесь, и сам Олег Сергеевич. Я обещала молчать, обещала, даже, что не скажу дочери, кто отец.

– Сейчас говорите! – уличил Михаил Жанович.

Зарина махнула рукой в сторону своей малышки:

– Она не слышит ничего, когда играет. Маечка! Майя!

– А?

– Ничего, играй. Ну вот, короче… Короче, все всех устраивало. И тут – нет денег. Обычно четко, регулярно, а на этот раз – ничего. Я жду день, два, звоню в банк. Мне говорят, что счет, с которого переводились деньги, арестован. А я, так получилась, не в курсе ничего была про Олега Сергеевича, уезжала на две недели, там никакого интернета, ничего вообще.

– У клиента гостили, – понимающе вставила мама.

Само собой, я тут же вспомнила черновласку из загса с похожими словами про клиента. Малоприятная аналогия.

– У родителей я была! – с вызовом ответила Зарина. – А когда вернулась, увидела информацию в новостях, забеспокоилась. А тут и деньги не перечислили, все сошлось.

– Я правильно понимаю, что вы хотите и дальше получать по пять тысяч? – спросила Аня Емчик.

– Да.

– А какая-то письменная договоренность у вас есть?

– Нет. Он сам так решил. И ни разу перебоев не было.

– Что еще вы с него содрали, красавица, кроме денег? – спросил Михаил Жанович добрейшим и ехиднейшим голосом.

– Не содрала, он сам… Квартира и машина. Квартира в Чертаново, а машина… Неважно, я давно уже все поменяла, и квартиру купила поцентрей, и машину получше. На свои деньги.

– На его деньги, – поправила Аня Емчик.

– На свои, я тоже зарабатываю!

– Но вам мало! – посочувствовал Михаил Жанович. Он выбрал интонацию Деда Мороза на детской елке. Может быть, хотел этим показать, что претензии Зарины ему заведомо кажутся смешными и детскими. А может, скрывал иронией тот мужской интерес, который я видела в его глазах. Был, был этот интерес, Михаил Жанович говорил с Зариной так: смотрит в бумажки, потом резко поднимает голову, упирается глазами в глаза Зарины, а потом медленно возвращает голову в исходное положение, проскальзывая взглядом по губам Зарины, по ее шее, груди… Остального не видно, скрыто столом.

– Речь не о том, мало или не мало! – ответила Зарина. – В конце концов, мои запросы, мои доходы и вообще моя жизнь никого не волнуют, правильно?

– Что да, то да! – согласилась мама.

– Речь о другом – обязательства надо выполнять! Например, выплатить всю сумму сразу. Столько, сколько Олег Сергеевич должен до совершеннолетия Маечки. И я навсегда для вас исчезну, и никто ничего не узнает.

– Небось и посчитали, сколько это будет, да? – продолжал дедморозить Михаил Жанович. – Ну, огласите циферку!

– Сразу говорю – ничего лишнего! Осталось двенадцать лет и восемь месяцев. Умножаем на пять, получаем семьсот пятьдесят пять. Тысяч. Долларов.

– Да неужели? – Михаил Жанович спросил Зарину так, будто удивлялся маленькой девочке, сказавшей ему, что она выучила наизусть поэму «Мороз, Красный нос». Продолжал забавляться.

Зарина вскипела:

– Не надо со мной так говорить! Серьезные люди, а дурака валяете! Чего мы время теряем? Если вы мне предложите помесячно, я откажусь. Мало ли что может случиться. Опять в тюрьму посадят или…

– Или умрет, – сказала мама.

– Всякое бывает, да, и это тоже. Все мы живые, все умереть можем. Поэтому я хочу обезопаситься.

– Прекрасно! – восхитился Михаил Жанович. – Потрясен вашей логикой, Зариночка! Но вы же понимаете, если бы Олег Сергеевич, не дай бог, умер, выплаты сразу прекратились бы. У вас же никаких гарантий, кроме его слова!

– Я об этом не думала. Что он может… А теперь думаю. И поэтому хочу всю сумму сразу. Без вариантов. Для него это не такие уж огромные деньги. Да и для меня тоже. На рубли получается сорок семь миллионов, а что такое сорок семь миллионов? Более-менее приличная квартира столько стоит, если в нормальном доме с подземным паркингом.

– Надо же, – сказала мама. – Вы посмотрите на нее. Она свято верит, что ей кто-то и вправду даст сорок семь миллионов.

– Дадите, – спокойно ответила Зарина. – Или сделаю то, что обещала. Следственные органы узнают, суд узнает, вся страна узнает.

– Какой ужас, – усмехнулась мама. – Да пусть знают, на здоровье! В чем ты права – мы зря время теряем. Ни копейки ты не получишь, поняла? Ничего тебе не обломится! Будешь на собственные деньги лечить свой СПИД или сифилис, уж не знаю, что у тебя есть, а уж точно есть! На свои деньги будешь у дочери косоглазие выправлять, поняла?

Девочка подняла голову, посмотрела на мою маму: про меня говорят? Зачем? И я увидела, что глазки у нее действительно косят. Не разглядела сразу. А мама моя разглядела.