Ксю. Потустороння история

Да, это была ее давнишняя, с юности, подруга Нина Васильевна Метелицына, которая не вошла, а ворвалась – бурно, со смехом, вручила Оле цветы и коробочку с чудодейственным кремом, о котором тут же подробно рассказала, ручаясь за его качество, потому что сама она эти кремы (Метелицына произносила «крэмы») и продает, и очень успешно, вдвое увеличила продажи торговой точки, принесла хозяйке прибыль, но та, неблагодарная, не ценит ее заслуг, а все дело в том, что над ней, над этой хозяйкой, есть тоже хозяин, и он теперь, увидев, как пошло дело, естественно, считает, что раньше эта самая хозяйка, ее Рената зовут, нанимала плохих работниц и сама ленилась. Теперь Рената спит и видит, как избавиться от слишком старательной продавщицы. Но не может же Нина работать нарочно хуже, тут ведь дело еще в чем? – в обаянии, конечно, в убедительности и доверительности! Надо не уговаривать клиенток, надо, чтобы они сами пришли к выводу, что крем, мазь, спрей или мыло, обладающие потрясающими свойствами, необходимо купить. Плохой или средний товар впарить легко, рассуждала Нина, потому что там цена мизерная, а вот ты продай дорогой, но отличный товар! Это надо уметь!

Мне Оля после рассказала историю Нины. Там все сводилось к одной и той же схеме: Нина, имея двух детей от двух исчезнувших мужей, всегда была озабочена заработком – используя музыкальное образование, руководила детским хором, потом ушла в риэлторы, потом была секретарем-референтом в компании «Русский колос», дилером небольшой мебельной фирмы, быстро разорившейся из-за того, по версии Нины, что производила слишком стильную и качественную мебель, потом продавала пищевые добавки в системе сетевого маркетинга, работала маляром-штукатуром, таксистом, репетитором по сольфеджио, уборщицей, сиделкой при больной старухе, няней при детях, и вот теперь продает косметические средства – лечебные, омолаживающие и освежающие. И каждый раз, когда Нина бралась за новую работу, новую профессию, она горела, она приходила к Оле и с жаром рассказывала, как осваивает секреты мастерства, какое это, оказывается, замечательное занятие, как оно нужно и полезно людям, какие новые горизонты оно открывает Нине. Но через год или два, а иногда и через пару месяцев, у Нины появлялись недоброжелатели и завистники, возникали злокозненные обстоятельства, оплата была не по труду, Нину подставляли, подсиживали, обманывали, в результате она, разочарованная, увольнялась сама или ее подло заставляли написать заявление об уходе по собственному желанию.

Вот и сейчас она была озарена новыми горизонтами, расхваливала свой товар, кроме крема Оле подарила и Наташе, не в зачет и без повода, жидкость для снятия макияжа, заодно делающую кожу бархатной, а Паше туалетную мужскую воду, предупредив, что пользоваться ею надо только дома, только на ночь, только перед тем, как лечь с женой, а на вынос – опасно, девушки от этого запаха млеют и тают, Нина семейному счастью молодых супругов не враг.

– Тебе, Суров, прости, ничего нет, не в коня корм! – заявила Нина, подошла к сидящему Сурову, в приливе дружеских чувств схватила его ладонями за щеки, вытянула губы трубочкой и проворковала:

– У, ти мой слатенький, щеченьки румяненькие, обожаю!

Все улыбались, глядя на нее – Оля терпеливо, Наташа добродушно, а Паша снисходительно, но эта снисходительность была иная, не такая, с какой он смотрел на Сурова. К нему он снисходил, не уважая, а к Нине – как к клоунессе, тоже, в общем-то, не уважая, но с долей благодарности за то, что развлекает.

– А это, значит, Ксения? – повернулась Нина ко мне. – Та самая? Приехала?

– Приехала.

– Ничего, девка! Ты самостоятельная теперь, сама за себя отвечаешь, и это хорошо! Я всю жизнь сама за себя отвечаю, зато, если какой косяк, сама виновата, а если что-то хорошее – кому спасибо? Только мне! Я и от детей помощи не принимаю, у них свои семьи, а я – все сама, только сама!

Говоря это, Нина разглядывала меня, и, оборвав свою ободряющую речь, воскликнула:

– Да ты же офигеть какая красивая, Ксюшечка! Прямо съела бы тебя! Правда, Оль, Наташ, иногда жалею, что не лесбиянка! Нет, а чего? Лесбиянкой проще быть, а мужику геем, если он не активный. Почему? Потому что ему эрекция не нужна! – и тут же Нина сменила тему, как ей было свойственно, огляделась и спросила: – Когда за стол-то? Я с утра на ногах, жрать хочу, сил нет! Кворума, что ли, ждем? Кто еще будет, Оль?

– Как всегда, кто придет, тот и будет.

– А Камкин?

– Понятия не имею.

– Сто лет его не видела, скучаю. Ну, тогда чего ждем? Мечи все на стол!

И она взялась помогать метать все на стол, одновременно рассказывая подруге Оле свою последнюю любовную историю. Суров взял книгу с полки, листал, показывая, что ему похождения Нины неинтересны, у Наташи были слегка смущенные глаза – как можно такие вещи при всех рассказывать? А Паша – наслаждался.