Ксю. Потустороння история

Она смотрела туда, а я смотрела на нее и любовалась. Очень стройная была девушка, очень симпатичная, с широкими скулами снизу, что ей шло, с голубыми глазами, светлыми волосами, загорелая до смуглости, в желтом купальнике, в животе – тонкое золотое колечко.

И подошел ее Митя – в цветастой рубахе и шортах, с бадминтонными ракетками.

– Ксан, сыграем?

– Конечно!

Они отошли в сторону, к мусорному баку, где не было отдыхающих, был зато островок зелени среди песка, и начали играть. Бабушка, занятая кормежкой внука, не обращала на них внимания, а я глазела во все глаза, так славно они играли. Я и сама неплохо играю в бадминтон, папа научил, но мы играли по-настоящему, через сетку – и, кстати, не такая это простая и медленная игра, как думают некоторые, а Митя и Ксана перебрасывались для удовольствия, в такой игре искусство состоит в том, чтобы отбить точно на партнера или рядом с ним, рассчитать силу и направление удара, держать волан в воздухе как можно дольше. Сначала он у них довольно часто падал – наверное, долго не тренировались, но потом получалось все лучше и лучше, и вот они уже минуты две, не меньше, перекидываются, и волан все не падает и не падает. И чем дольше он не падал, тем старательнее они играли. Усатый мужчина, приподнявшись, тоже наблюдал и болел, как и я. Белокожая женщина приподняла голову и тоже заинтересованно смотрела. Возможно, весь пляж смотрел на эту игру, как зрители на соревнованиях, я не проверяла это, не осматривалась, чтобы не упустить драгоценных мгновений. Вот волан, неудачно отбитый Ксаной, полетел в сторону, Митя бросился к нему и успел, ударил по волану в падении, он взмыл высоко и далеко, Ксана помчалась к нему, ударила за спину, Митя отбил расчетливо, высокой дугой, чтобы у Ксаны было время успеть, вернуться на прежнее место, и она вернулась, игра опять стала ровной.

– Сколько уже держим? – спросил Митя.

– Надо было засечь.

– Пять минут, не меньше! – одобрительно сказал им усатый мужчина.

Девушка с удивлением глянула на него, впервые заметив, что тут кто-то еще есть, Митя уловил легкое неудовольствие в ее лице, игра сразу же утратила какой-то второй смысл, который в ней был, важный только для них двоих, и он размахнулся, далеко и высоко отведя руку с ракеткой, и вбил поданный ему волан перед собой в песок.

– Проиграл, – сказал он. – Все, хорош, есть охота.

Проиграть по своей воле не зазорно, поэтому Митя выглядел вполне довольным, как и его красавица-жена.

Тут вышел из воды Паша. Вернее, он вышел раньше, а сейчас оказался уже рядом. Он приглаживал руками мокрые волосы и смотрел на Ксану. И был мгновение, когда Ксана, садясь рядом с матерью на коврик, заботливо запахивая на сыне полотенце и дотягиваясь рукой до бутылки с газировкой, глянула на Пашу, и во взгляде было сначала простое желание увидеть, кто смотрит, а потом удовольствие – поняла, что молодой человек оценил ее по достоинству, потом взгляд скользнул сверху вниз, тоже оценивая, вернулся к лицу Паши, глаза встретились, заглянули друг в друга. Возможно? – спросили одни глаза, неважно чьи, может быть, и те, и те одновременно. Да, возможно, – был ответ. И все, и Ксана больше ни разу не посмотрела в сторону Паши, и он на нее не смотрел, но возникло ощущение быстрой измены – они сейчас успели побыть вместе и расстаться. И ничего страшного не произошло.

– Давай, иди, – сказал мне Паша, ложась на плед. – Вода отличная!

В голосе был призвук нетерпения. Ему хотелось поскорей меня увидеть во всей красе и заодно сравнить с загорелой красоткой, убедиться, что его девушка не хуже, а то и лучше. И этим успокоиться, не терзаться, что твоя девушка (а я была его уже потому, что была с ним), занимавшая бесспорное первое место по красоте и стройности, вдруг опустилась на второе места.

– Ну, чего ты? – понукал Паша.

Было бы странно отказываться. Я стеснительно разделась. В это время мальчик принес к замку бутылку, два вялых яблока и дощечку. Дощечкой перекрыл ров, получился мост, два яблока утвердил в песке, бутылку положил на них горлышком вперед, стало похоже на пушку. Я подумала, что больше всего хотела бы сейчас остаться одна и смотреть на мальчика и его работу. Может быть, и помочь чем-то ему. Но положение обязывало закончить раздевание и идти в воду. Мы то и дело загоняем себя в кабалу, подумала я. Не хочу в воду, не люблю быть обнаженной, ненавижу, когда смотрят вслед – ноги заплетаются, руки висят, как неживые или как у моделей, которые иногда так ходят по подиуму, одновременно и движущиеся, и статичные…

Эти полтора десятка шагов до воды были мучительными, хотелось побежать, но человек в беге редко бывает красивым, если он не спортсмен.

Вошла наконец и, едва вода стала чуть выше колен, упала, поплыла, сначала касалась дна руками и ногами и не столько плыла, сколько ползла, как некое земноводное, каким мечтал стать таинственный друг Оли Камкин.