Ксю. Потустороння история

Наташа рассказывала, с аппетитом ела, была спокойной, обычной, но мне казалось, что спокойствие это слишком спокойное, обычность слишком обычная. Наташа даже не глядела на меня, на Пашу или глядела вскользь, без признаков того, что называют испытующим взглядом, но мне чудилось, что она этим умело прячет какой-то невидимый внутренний взгляд, которым оценивает все – как мы с Пашей сидим, как едим, как смотрим друг на друга. Или, наоборот, не смотрим, но если не смотрим – почему?

Я налила себе еще вина, выпила, чтобы стало полегче. И да, немного отпустило. А в Паше был еще прежний хмель, он помогал ему быть естественным. Если же что-то кому-то покажется в его поведении не так, то, опять же, хмель виноват.

– Понравилась дача? – спросила Наташа.

– Да, очень.

– Дикая она. Паш, ты водил Ксению смотреть, какие тут дачи на соседней улице?

Вопрос с подвохом, подумала я.

Паша ответил правильно:

– На пляж ходили, завернули туда, она в восторге.

– Еще бы. На пляж ходили? Пешком?

– Да, – сказала я. – Хотелось тут все посмотреть.

– Места хорошие. А дачу надо до ума доводить. И участок, и дом. Родители Пашины, как новую построили, забросили тут все. Сначала продать хотели, а потом отдали нам. Дом понравился?

– Очень.

– Я там всем переделать собираюсь. Пойдем, покажу.

Мы пошли к дому, Паша поплелся за нами.

– Ты куда? – спросила Наташа. – Ты все равно вечно против, что я хочу сделать.

– И буду против. Вот и расскажи еще раз. Может, соглашусь.

– Из кладовки еще одну комнату сделаем, а все барахло в гараж, – рассказывала Наташа. – Кухню облагородить, ванную и туалет нормальные оборудовать, раздельные, котел поставить, чтобы вода была горячая.

Она не пошла туда, а сразу направилась к лестнице, второй этаж заботил ее больше.

Показывала и рассказывала, мы ходили за ней.

– Тут можно еще один санузел сделать, слышишь, Паша? Хотя бы только туалет. Чтобы не бегать ночью по лестнице. А лестницу сделать, кстати, внутреннюю.

– Я уже говорил – негде! И тут, – Паша постучал ногой по полу, – серьезные перекрытия, железобетонные плиты, их долбить – с ума сойдешь.

– При желании не сойдешь.

– Проще новую дачу построить. Или купить.

– У тебя есть лишние деньги? А тут все обшить брусом, не целым, типа имитации, но выглядит очень красиво, я видела. И камин не кафелем, а керамикой отделать. Пашка дома ванную и кухню сам отделал, отлично смотрится.

– Хоть раз похвалила, – проворчал Паша.

– За дело – всегда пожалуйста. А вещи вот разбросал где попало.

Наташа пнула ногой рюкзак Паши, который лежал не где попало, а в углу. На него брошены были плед, с которым мы ходили на пляж, а также пленка и простыня. И мне казалось, что Наташа все видит, все понимает про пленку и простыню.

Она прошла в комнату с двумя кроватями.

– Тут так и останется спальня, только эти чудовища выкинем. Спать невозможно, катаются. А колеса намертво приделаны, не отвинтишь. Клинья подкладываем. Я вижу, ты уже вставил, Паш?

И тут Паша совершил ошибку. Он растерялся. Всего на миг, на долю мига, но Наташа уловила это.

– Так и было.

– Не было, Паш. Я прошлый раз тут пол мыла, кровати двигала, а чурочки в уголок положила.

– Слушай, я выпил и чего-то тут… Порядок наводил. Вставил, да. На ночь все равно же…

– Заботливый какой. Ты вот что, ты иди еще сделай шашлык свежий. И рыбу запеки, ты же хотел Ксению угостить. Пробовала леща запеченного, Ксюш?

– Нет.

– Рыбу я сжег, – сказал Паша. – Не доглядел.

– Почему это?

– Работал! Землю копал! Пойду… Насчет шашлыка…

Паша ушел.

Наташа приподняла покрывала, осмотрела постель, искала какие-то следы. Повернулась ко мне:

– Ну, колись, сестренка. Только не врать.

Глаза у меня сразу же стали мокрыми, я вытерла их ладонями.

– Наташ, честное слово…

– Рассказывай!

– Ну… Выпили… Поцеловались… И все.

– Прямо все?

– Все. Оба поняли, что… Занесло… Что не надо… Что… Он сказал, что тебя любит. Клянусь.

– Верю. Наверно, всем говорит, что меня любит. Трахает кого-то, а сам: я так жену люблю!

– Он сказал, что никогда тебе не изменял.

– А с тобой?

– Я же сказала…

– Лучше молчи. А то не выдержу и… Сейчас бы тебе в нос дать, чтобы кровь пошла, – мечтательно сказала Наташа и потрясла кулачком перед моим лицом.

– Дай.

– Обойдешься. Я с первого дня все заметила. Надеялась, что у тебя совести хватит.

– Наташ, я завтра же уеду. Или сегодня. Такси вызову, сюда можно такси вызвать?

– Конечно, но не надо. Так. Делаем вид, что ничего не случилось, поняла? Разборки Пашке устраивать не буду, только дуры на мужей орут. Пусть лучше не знает, знаю я что-то или нет, пусть мучается. На цыпочках передо мной будет бегать. И ты молчи. Спросит, о чем говорили, – ни о чем, о доме, как что сделать. Подозревает что-то? Нет. Или в легкую, но уже успокоилась. Ясно?

– Ясно.

Мы вернулись к столу. Паша колдовал у мангала.

– Не успеете соскучиться, все готово будет, – сказал он, глядя на Наташу, на меня, на нас обеих. Я старательно улыбалась, а у Наташе и стараться не надо было, она выглядела веселой и ясной, подошла к Паше, потрепала по плечу:

– Люблю, когда ты такой заботливый!

– Я всегда такой, – ответил Паша и чмокнул супругу в щеку.