Отто Герике изобрел водяной барометр. Трубку с водой пришлось удлинить до четвертого этажа. Верх ее был стеклянным, а на поверхности воды установили деревянную фигурку. Она поднималась и опускалась в зависимости от увеличения или уменьшения атмосферного давления. На стекле имелась шкала с делениями. Герике сделал первый прогноз погоды на основе инструментальных наблюдений: «Когда в прошлом году разразилась памятная буря, то я определенно заметил особенное, необыкновенное изменение в воздухе. Воздух стал столь легким по сравнению с обычным его состоянием, что палец человечка в стеклянной трубке опустился до самого нижнего деления на ней. Когда я увидел это, то сообщил окружающим, что, несомненно, где-то разразилась гроза. Не прошло и двух часов, как в нашей местности уже свирепствовал ураган».
Одно из его изобретений воспринималось как занятный курьез. После того как У. Гильберт ввел в науку понятие «электричество» и построил первый электроскоп, О. Герике создал электрическую машину в виде шара из серы, насаженного на железную ось. При вращении шар электризовался рукой, потрескивал, светился, темноте, покалывал ладонь.
Аристотель утверждал, что пустоты быть не может, ибо в ней тела, не испытывая сопротивления, должны двигаться с бесконечной скоростью.
Было известно, что водяной насос поднимает воду только на 9–10 м. Галилей полагал, что это достигается благодаря силе вакуума, пустоты. В письме к нему (1630 год) генуэзский физик-любитель Джанбатиста Бальяни предположил, что причина – в давлении воздуха. Но доказать эту гипотезу удалось только Торричелли, Паскалю, Герике, Бойлю, Гуку.
Бойль Роберт (1627–1691) – англо-ирландский химик, физик. Родился в родовом замке Лисмор в Ирландии (седьмым из 14 детей графа Корка). Учился в Итонском колледже, дружил с ребятами из простонародья. С 12 лет много путешествовал по Европе со старшим братом и воспитателем. Во Флоренции познакомился с инструментами Галилея и прочел его «Диалог о двух системах мира».
В 1643 г. Роберт возвратился в Англию, где разгорелась гражданская война. Он читал научные и философские труды, проводил химические опыты. Переехал в Оксфорд, где оборудовал лабораторию и пригласил в качестве ассистента и механика Роберта Гука. Это был верный выбор. Благодаря ему прославился Бойль как автор закона Бойля-Мариотта: объем газа при постоянной температуре обратно пропорционален его давлению (произведение данной массы идеального газа на его давление постоянно при постоянной температуре).
По словам М. Джуа: «В истории науки редко встречаются такие мыслители, как Роберт Бойль, в котором выдающаяся способность к аналитическому мышлению сочеталась с даром наблюдательности и искусством экспериментатора». Но последнее достоинство Бойля в немалой степени определялось талантами Роберта Гука, который усовершенствовал воздушный насос.
Роберт Бойль провел ряд исследований, опубликовав их результаты в книге «Новые физико-химические эксперименты, касающиеся упругости воздуха и ее следствий» (1660). Он доказал, что воздух обладает упругостью, что звук не распространяется в безвоздушном пространстве, что для горения необходим газ, входящий в состав воздуха.
Через два года в новом издании книги он добавил вывод, сделанный на основе экспериментов: «сопротивление сжатию (воздуха) удваивается с удвоением давления». Объяснение этого результата предложил ему в письме «искусный джентльмен мистер Ричард Тоунли» (так его охарактеризовал Бойль). Р. Гу к годом раньше обнаружил и отметил в дневнике, что упругость воздуха находится в обратном отношении к объему. Пожалуй, этот закон следовало бы назвать именами Гука и Тоунли – Бойля. А французский физик аббат Эдам Мариотт (1620–1684) сформулировал его через 15 лет после публикации Бойля.
Лондонское Королевское общество отдавало приоритет наглядным доказательствам. А они были получены Бойлем после серии опытов, результаты которых он опубликовал. Только тогда было признано открытие им закона постоянства при неизменной температуре произведения объема газа на его давление. Бойль основал экспериментальную химию, отделив ее от медицины и алхимии, но недооценивал значение гипотез, без которых невозможно продумать плодотворный опыт.
«Я смотрю на химию, – писал он, – не как врач, не как алхимик, а как должен смотреть на нее философ… Если бы люди принимали успехи истинной науки ближе к сердцу, нежели свои личные интересы, тогда можно было бы доказать им, что они оказывали бы миру величайшие услуги, если бы посвятили все свои силы производству опытов, собиранию наблюдений и не устанавливали бы никаких теорий, не проверивши предварительно их справедливости путем опытным».