Кто эта женщина?

Слушая ее, Антон смотрел перед собой, и, не видя его глаз, Кира не могла угадать, чем отзываются в нем эти слова. И все же, к собственному удивлению, продолжала говорить. Она не спрашивала себя, зачем приоткрывает ему свою жизнь. Было в нем что-то… родное. Как будто они росли вместе, а потом их насильно разлучили. Но теперь он опять нашелся. Не брат, но друг.

– Я всегда была такой… После школы выбрала факультет, где был самый низкий проходной балл – страшно боялась не поступить вообще. Остаться без диплома? Родителей удар хватил бы!

Она думала, Антон спросит об институте, но он сказал:

– А у меня нет диплома.

– Нет?

«А для меня самой это имеет значение?» – растерялась Кира. И вынудила себя признаться, что она такая же, как ее мать… Ей тоже хотелось, чтобы все шло «правильно». Как у людей… Парень без образования – не лучший вариант.

Конечно, она и раньше подозревала в себе это, и сейчас не была так уж поражена тем, как крепко засел в ней обыватель, учитывавший «корочки», доходы, недвижимость… Люди называли это здравым смыслом. Считалось, что обладать им очень даже неплохо, и многие старательно вскармливали это существо с суетливыми ручками, которое всегда первым подавало голос. Кто просил его вмешиваться сейчас?

– У вас свой бизнес, тебе это и не нужно, – заглушая противные визгливые причитания, сказала Кира.

– Теперь – нет, – согласился Антон.

– Конечно, нет. Какой толк в том, что я пять лет училась? Зато родителям не было за меня стыдно.

Самой стало неприятно, что она все свалила на родителей, но поток самооправданий понес ее.

– Им еще было важно, чтобы я вышла замуж, как все… Но вот тут не заладилось. Мы расстались… Точнее, он бросил меня. Станислав.

Произносить имя было не нужно, она поняла это тотчас. Оно будто материализовало Станислава, и он встал рядом. Нет, прямо между ними… Нервно дернув головой, словно тоже ощутил чужое присутствие, Антон хотел что-то сказать, но только сжал ее руку. На этот раз Кира не отняла ее. Слова вскипали в горле. Кажется, впервые в жизни ей не терпелось выплеснуть их, словно таким образом можно избавиться от Станислава. И в это действительно верилось. Рана должна была очиститься… А потом морская вода залечит боль.

Кира внушала это себе, продолжая рассказывать, как скулила в четырех стенах, пока не увидела выход и не купила билет до Симферополя. А оттуда автобусом сюда – в свое детство.

– Мы с родителями жили на Ясной, знаешь?

Он лишь кивнул. Лицо его было сосредоточенно, почти угрюмо, но Кира не сомневалась, что Антон ее не осуждает. Да и за что? За жизнь?

– Отцу в каждом городе давали служебную квартиру. Я их почти не помню, только некоторые места… И море, конечно. Тогда я его впервые увидела. Представляешь, расплакалась! Мама потом часто это вспоминала. Говорила: все дети прыгают в воде, брызгаются, а ты стоишь на берегу, вытянулась в струнку, смотришь куда-то вдаль, а по щекам – слезы. Двадцать лет прошло, представляешь? А я и на этот раз не удержалась. Смотрю на него и плачу. Наверное, всегда хочется плакать, когда сбывается мечта…

– Не знаю, – бросил он коротко. – Мои мечты не сбылись.

Кира заглянула ему в лицо:

– А о чем ты мечтал?

Остановившись, Антон посмотрел ей в глаза, потом повернул ее лицом к морю:

– Пришли. В этом месте никого не бывает.

Этим местом владели валуны. Голубоватые, серые, изумрудные, они невозмутимо позволяли волнам омывать себя, а длинным водорослям – щекотать бока кончиками зеленых волос. И вода в этом месте была зеленоватой, не такой синей, как везде.

– Вот о чем я говорил, – произнес Антон за ее спиной. – Твои глаза… такого цвета.

«Точно, он сказал об этом первым, – вспомнилось Кире. – Потом уже Илья. Но разве очередность имеет значение?»

В радужку своих глаз Кира никогда особенно не всматривалась, но не верить оснований не было… Не зря же Антон вел ее сюда, где кончалась набережная и спуск к воде не был обустроен. Кира с тревогой подумала: позволит ли колено спуститься? Хотелось хотя бы намочить ладони, чтобы на коже остался этот самый волнующий в мире запах…

– Спустимся?

– А у меня получится? – разволновалась Кира.

Ей было страшно поскользнуться и разбередить свою рану. Но море притягивало… Оно казалось прекрасным хищником, которого неудержимо хочется погладить, хотя тот может откусить тебе руку.

– Не бойся, – сказал Антон. – Я не дам тебе упасть.

* * *

Через неделю ей сняли швы, но забирать велосипед из «Кошачьего царства» Кира не торопилась. Не то чтобы она стала побаиваться ездить, но ей больше нравилось ходить пешком по городу, в который девушка стремилась вжиться как можно быстрее. Вечерами изучала карту, чтобы не выглядеть «туристкой», и уже несколько раз сумела подсказать дорогу отдыхающим, испытав веселое чувство гордости.

Иногда Кира незаметно подсаживалась к компаниям старичков, игравших во дворах в домино, совсем как в старых советских фильмах. И вслушивалась в разговоры, чтобы понять, чем тут живут люди. Иногда на нее косились, но еще ни разу не прогнали. Киру защищало забинтованное колено, которое она принималась поглаживать, демонстративно морщась от боли.