Кто эта женщина?

Она закинула на плечо большую сумку, в которой лежал первый аванс, выданный Ларисой, и быстро зашагала к своему музею-кафе. Уже несколько дней Кира встречала посетителей, предлагая им придумать «слово дня» на букву «к». Сегодня были заготовлены семь пустых окошек – сложное задание! Красота. Кентавр. Котлета. Она провожала гостей в зал, выдавала настольные игры детям и пароль от вай-фая подросткам и родителям. И возвращалась к своей стойке у входа – в зале дежурил Антон.

Оказалось, он дивный аниматор. Кира покатывалась со смеху, наблюдая, как нарядившийся гигантским котом Антон забавляется с детьми в игровом зале. В его голосе появлялись настоящие кошачьи нотки и завывания. В такие моменты Кира следила за происходящим за столиками, приносила кофе и чай, меняла игры. А некоторым объясняла правила – в первый день пришлось прочитать все вкладыши: большая часть игр была ей незнакома.

Вокруг все весело мельтешило, горланило, приплясывало. И Кире, затосковавшей в одиночестве, нравилось, что жизнь наконец закипела, а она оказалась в самой гуще. Только одна фигура оставалась неподвижной, погруженной в свой смутный мир, что ни происходило бы за спиной. Кира уже знала, что бабушку Антона зовут Зинаида Андреевна и в прошлом году она перенесла инсульт. После этого ее реальность ограничилась пределами телеэкрана…

Трудно было понять – замечает ли Зинаида Андреевна что-либо вне экрана телевизора, но этим утром она неожиданно повернулась, когда Кира подошла поправить кремового цвета жалюзи. Так медленно, что боковой взгляд не уловил движения…

– Пусть солнце немного пробивается. Не закрывай совсем, милая, – попросила она, и Кира обмерла, впервые услышав ее голос.

Рука испуганно отдернулась, точно ее поймали на краже солнца. Повернувшись на голос, она робко улыбнулась:

– Конечно. Пусть светит… Я Кира. Я теперь тут работаю.

Последние слова не достигли цели. Она догадалась об этом, услышав:

– Мой мальчик… Он очень хороший. Не обижай его.

– Хороший, правда. Тоже… солнечный, – ответила Кира искренне.

– В детстве мы звали его Лисенком. Да. Слишком солнечно. Закрой, пожалуйста.

Не позволив себе удивиться и уж тем более выразить неудовольствие, Кира быстро поддернула шнур, и угол возле телевизора погрузился в полумрак. Зинаида Андреевна откинулась в кресле, сжав подлокотники:

– Вот. Хорошо. Слишком солнечно.

«А ведь Антон похож на нее, – заметила Кира. – Такие же крупные черты лица. Только он – рыжий, а она – седая. Похоже, она была красивой… Глаза до сих пор большие».

– В Крыму всегда так, – отозвалась она, не зная, как еще поддержать разговор.

– Мы были с Петей в Крыму, – оживилась Зинаида Андреевна и опять подалась вперед. – Мы мечтали построить там дом.

Опустив сухие веки, она завороженно улыбнулась и покачала головой, словно разглядывала сквозь время дом своей мечты. От окна на ее лицо падали мелкие быстрые тени от листьев, которыми забавлялся ветер, и казалось, будто это проскальзывают из прошлого дни, прожитые куда веселее, чем это.

– Вы его построили… дом.

Совсем не выцветшие серые глаза распахнулись.

– Правда? И где он?

– Прямо здесь. Это кафе – пристройка к вашему дому. У вас очень хороший дом…

– У нас была очень хорошая жизнь. – Она смотрела перед собой и слегка улыбалась, разглядывая в полумраке оттенки разворачивающейся перед ней пестрой ленты судьбы.

Где Петя сейчас – Кира догадывалась. В этом городе было много стариков, но дед Антона, видно, не дожил до поры домино во дворе. Это он умер от рака легких? Как жаль…

– Пусть и у вас с Лисенком будет такая жизнь, – совсем некстати добавила Зинаида Андреевна и устремила взгляд на экран.

Кира кивнула и улыбнулась, больше сама себе, но вздохнула: «Не будет. Не с Антошкой…»

– Бабушка разговаривала с тобой? – недоверчиво спросил он, когда Кира вернулась за стойку. – Или мне почудилось?

– Она вспомнила, как они с твоим дедом впервые приехали в Крым. Твоя мама родилась здесь?

– Мама? Нет. Нет-нет! Она – мать моего отца.

– Ты хочешь сказать, Зинаида Андреевна – Ларисина свекровь?! И твоя мама за ней ухаживает?

– А что здесь такого? Отец бросил нас всех, и бабушку в том числе. Считаешь, нам стоило поступить так же? Дед тогда уже умер. Она осталась бы совсем одна.

– Святые люди! – вырвалось у Киры.

Антон скорчил гримасу:

– Мы – нормальные люди. Так и должно быть. Разве нет?

Сглотнув внезапно возникшую горечь, Кира кивнула и подумала: самое трудное на свете – это оставаться нормальным человеком. Таким, каким тебя задумал Бог. Он хотел для людей простой и радостной жизни, они сами все осквернили и усложнили. Казалось бы, чего проще: заботиться друг о друге, любить друг друга и не обижать… Да что там – в заповедях все записано, только соблюдай! Даже это оказалось не под силу…

– Кто прозвал тебя Лисенком? – очнулась она.

– Меня? – Антон медленно покачал головой. – Никто. Моего отца так звали. Бабушка рассказывала, когда еще была… в общем, до инсульта. А что? Она вспомнила его?

«Она забыла тебя…»

Отогнав эту неприятную догадку, Кира понизила голос:

– Знаешь что… Я так рада, что встретила вас. Таких вот… нормальных.

* * *