Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Не дают права отцу? Женщины лишили мужчину его «священного права» и получили поддержку суда? Как такое могло случиться? Лишь благодаря двадцати годам невиданной ранее феминистической активности. Важно понимать, что женщины в индустриальных обществах, успешно завершив суфражистскую кампанию, не могли просто поблагодарить своих господ и повелителей и тихо разойтись по домам. Говоря словами многолетней активистки Доры Рассел, обращенными к Дейлу Спенсеру: «Женщинам в наше время всегда есть за что бороться!» Кроме того, межвоенные годы породили великий феминистический текст – блистательный анализ паутины, опутавшей женщин, «Второй пол» Симоны де Бовуар (1949).

Однако вечное отсутствие женщин в исторических книгах и в свидетельствах о современности, невозможность для них таких же активных и самовозобновляющихся контактов друг с другом, какими благодаря своей работе и общественной жизни наслаждались мужчины, лишила женщин видимой, общеизвестной, непрерывной традиции политического действия. Лишь когда на свет является в новом обличии неизбежный патриархальный реванш, женщины оглядываются назад – и открывают свою силу, свою солидарность, свою политическую историю. И в каждом случае все это приходится открывать и изобретать заново, буквально вырывая из зубов у мужчин, твердящих, что женщинам живется лучше некуда. Это отрицание угнетения женщин столь мощно, что вызывает у самих женщин тяжелое чувство «проблемы без названия».

В 1963 году в своей «Тайне женственности» Бетти Фридан, мать современного феминизма, описала постсуфражистскую стадию женской борьбы таким по праву прославленным пассажем:

В середине ХХ века в Соединенных Штатах женщина страдает от какого-то беспокойства, неудовлетворенности, безымянной тоски. Каждая домохозяйка из пригорода справляется с ней в одиночку. Заправляя кровать, идя в магазин за продуктами, подбирая ткань для мебельных чехлов, перекусывая бутербродами с арахисовым маслом, отвозя детей на собрание скаутов и обратно, лежа в постели рядом с мужем, она боится даже самой себе задать молчаливый вопрос: «И это все?»[400].

Заслуга Бетти Фридан в том, что она разнесла в клочья миф о «счастливой домохозяйке». Этим она помогла и другим женщинам разбить пряничные стены своих домашних тюрем, поделиться друг с дружкой своей досадой, гневом и яростью. В это же самое время мощный импульс женского гнева исходил и еще из одного источника. Радикальные политики 1960-х увлекли множество сильных и самоотверженных женщин на борьбу против расизма и Вьетнамской войны. Однако внутри каждого «революционного» движения женщины обнаруживали: «Мужчины возглавляют марши, мужчины произносят речи, а от соратниц ждут, что те будут слушать и заклеивать конверты». Услышав от лидера чернокожих Стокли Кармайкла, что единственная допустимая для женщины позиция в движении – «лежа ниц», активистки поняли: есть угнетенный класс, который им ближе чернокожих, освобождение которого важнее освобождения оккупированных вьетнамцев – они сами. Взрыв женского гнева и последовавшие за ним действия очевидны из простого перечисления основных событий последующих лет: