Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Ведь землю еще предстоит отбить у врага. Устранение большей части самых откровенных и жестоких несправедливостей в отношении женщин помогло сосредоточить внимание на тех, что остались. После эйфории от первых впечатляющих побед феминизм конца ХХ века неминуемо должен был прийти к выводу: после каждой выигранной битвы враг перегруппировывается, следуют новые притеснения – и они, как и те, что им предшествовали, остаются лишь симптомами и выражениями более фундаментального неравенства, корни которого трудно определить и еще труднее устранить. Постоянные разочарования обострили наше чувство истории, и мы начали видеть, что борьба за права женщин представляет собой какой-то порочный круг: сами обстоятельства, в которых мы сражаемся за свои права и свободы, подрывают права и свободы, с таким трудом нами полученные.

Женщины продвигаются вперед во времена общественных перемен, когда прежние силовые блоки трещат и рушатся, позволяя женщинам (и другим былым париям) проникать в структуры, из которых они прежде были исключены. Продвижение женщин в публичной или в трудовой сфере оказывается связано с трудными временами: женщины сражаются и стреляют на войне, организуют свой бизнес, претендуют на рабочие места или вступают в профсоюзы, когда голод и нехватка мужчин принуждают их выйти из дома. Стадия борьбы за эмансипацию, развернувшаяся после 1960-х годов – сестра-близнец мировой депрессии, вынудившей женщин идти на работу (так, в Великобритании доля женской рабочей силы увеличилась на 47 %); то же самое происходило во время мировой войны, когда женщины без сожалений меняли метелку для пыли на станок и клялись никогда больше не возвращаться к «домашнему рабству».

Но, разумеется, возвращались. Домашнему рабству скоро придумали более пристойное имя, и целое поколение умелых работниц и начинающих инженеров, «клепальщицы Рози» двух мировых войн, снова оказались прикованы к домашнему очагу. Да, в тяжелые времена возможность для женщин работать, водить машину, ясли и детсады для детей, все эти признаки эмансипации были необходимы, однако воспринимались как ответ на кризис, и это фатально подрывало их значение. Атмосфера неопределенности, неудовлетворенности и страха, вызванная масштабным кризисом, в умах общества связывалась с тем, что женщины теперь работают, а не ждут мужчин дома. Права женщин прочно спаивались со всеми дурными чувствами, которые вызывали общественные бедствия, и начинали восприниматься как причина этих бедствий. Это происходило не только с мужчинами. Сами женщины, не менее мужчин ощущая тяготы и неудобства смутных времен, начинали чувствовать себя их причиной – и такая цена новых свобод часто казалась им неподъемной.

Итак, глубинные причины недовольства освобождением женщин не меняются на протяжении многих столетий:

• Женщины работают, когда у мужчин работы нет («занимают места мужчин»).

• Женщины покидают стены своих домов, выходят из изоляции и развивают солидарность с другими женщинами на заводах и в других местах.

• У женщин появляются собственные деньги, а с ними и независимость.

• Участие женщин в общественной жизни требует для них и общественных прав.

• Женщины овладевают «мужскими» навыками (ездить верхом, стрелять, вести бизнес), чем отнимают у мужской компетентности ореол таинственности и ставят под вопрос подразумеваемое мужское право руководить.

• Исчезает «ангел домашнего очага»; от того, что женщины занимаются другими делами, страдает домашнее хозяйство.

Соединим эти стрессы с глубокой и по-человечески очень понятной в дни смуты ностальгией по «добрым старым временам»: «Когда наконец кончится эта проклятая война и жизнь вернется в нормальную колею, все станет как было…» – и мы поймем, почему женщинам не удавалось удержать свои завоевания. Патриархат всегда возвращался – пусть нередко и крадучись, исподтишка. «К большому нашему изумлению, мы обнаружили, что право голосовать еще не делает человека полноценным гражданином. Это было ужасное открытие», – жаловалась одна бывшая суфражистка через пятьдесят лет после победы в своей великой битве – победе, как выяснилось, призрачной[404].

И это открытие приходилось делать снова и снова. Вновь и вновь женщины понимали – часто с болью, всегда неохотно – что свобода не приходит сама собой. В XIX веке большие ожидания возлагались на право голоса, на образование, на доступ женщин в профессиональную сферу. В европейской революционной борьбе за все это боролась Клара Цеткин, в 1907 году основавшая Международный социалистический женский конгресс, прославленная по всему миру широтой своих взглядов и глубиной критического анализа.