Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Кембридж, декабрь 1653 года. Уильяму Пикерингу, в дальнейшем «мэру», подана жалоба на двух женщин, произносящих проповеди… Он спросил об их именах и именах их мужей. Они отвечали: у них нет мужа, кроме Иисуса Христа, и это он послал их. На это мэр, весьма рассерженный, назвал их шлюхами и отдал приказ констеблю бить их кнутом на Маркет-Кросс, пока не потечет кровь… Палач… обнажил их до пояса, привязал за руки к столбу для порки и исполнил приказ мэра… так что спины у обеих были рассечены в лоскуты[223].

Разумеется, все это были индивидуальные случаи. Но накопительный эффект отрицания за женщинами права учиться, исследовать, делиться своими знаниями, даже просто думать был очень серьезным. Закат женских монастырей совпал по времени с ростом общеобразовательных школ и университетов, в которых женщинам не находилось места и которые с самого начала ревниво охраняли свою монополию на знания: вспомним известный случай в 1322 году, когда целительница по имени Жакоба Фелисье была привлечена к суду Медицинским факультетом Парижского университета за «нелегальную практику». Шесть человек засвидетельствовали, что она сумела вылечить больных там, где медики, окончившие университет, потерпели неудачу – и это стало причиной ее осуждения.

Таким образом, при входе человечества в Новое время возможности образования для женщин в этом дивном новом мире были удушены в колыбели. С закатом женских монастырей не осталось мест, где прилежные девочки и девушки могли спокойно штудировать книги, не осталось сообщества старших образованных женщин-преподавательниц, не осталось путей бегства от мужчин, детей, подгузников и домашнего рабства. Не для женщин распахивались новые горизонты. По иронии судьбы, освободив женщин от некоторых самых темных страхов, порожденных мужским невежеством, выход из «Темных веков» одновременно укрепил другие. Пусть никто больше не верил в блуждающую вульву, никто не боялся, что «ненасытная дыра» отрастит зубы, накинется на него и откусит член; но в глазах широкой публики женщина оставалась одним из монстров средневекового цирка уродцев – «человеком без головы», демонстрируемым на ярмарке к восторгу зевак. «Женщины не делаются хуже от того, что получают образование», – тщетно убеждала Кристина Пизанская. До всеобщего согласия с этой мыслью было еще очень далеко; множеству женщин оставалось лишь сидеть дома, варить обед, стирать пеленки – и ждать.

Когда мы читаем о ведьме, которую связанной бросают в воду, или о женщине, одержимой демонами, или о мудрой старухе, продающей целебные травы, или даже о каком-нибудь замечательном человеке, у которого была мать – думаю, всякий раз мы встречаемся с утраченной поэтессой, с неизвестной романисткой, с Джейн Остин, немой и умершей в безвестности, или с Эмили Бронте, что бродит безумной по большим дорогам, мучимая своим даром. Я бы предположила даже, что авторы всех стихов, у которых «автор неизвестен» – женщины.

Виктория Вульф

III. Владычество и господство

«Стань моей женой! – сказал Орел Курице.

– Я люблю парить в небесах,
Но хочу, чтобы моя супруга
Вечно отдыхала в гнезде!»
«Я не умею летать, – отвечала Курица, –
И не хочу даже пробовать.
Но как радостно мне будет смотреть,
как кружит высоко в небе мой супруг!»
Они поженились –   и воскликнули: «Вот она, любовь!»
И Курица осталась в гнезде –   а Орел, одинокий,
взлетел в небеса.

Шарлотта Перкинс Гилман. Счастье в браке

7. Женская работа