Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Этельфледа, объединившая Англию и единолично ею правившая, стала одной из немногих английских женщин, навсегда изменивших ход истории. Схожим образом и византийская императрица Зоя стала одной из долгой череды женщин, не проявлявших никаких признаков «естественного» повиновения мужчинам. Ее предшественница Ирина захватила власть в 780 году, а затем, чтобы ее удержать, ослепила и заточила собственного сына. Примечательна живучесть и долголетие этих женщин: королева Аделаида пережила пятерых королей Италии, в том числе двоих собственных мужей. Нетрудно догадаться: чтобы удерживать власть в течение стольких лет, нужно было обладать железной хваткой.

Очевидно, женщины-монархи в так называемую Эпоху Королев создавали некоторое преимущество и для обычных женщин. Можно ли было настаивать на неполноценности женщин или на том, что женщина обязана подчиняться мужчине, со всех сторон видя женщин, которых Бог щедро наделил высшей земной властью? Да и их успех как правительниц для современников ясно свидетельствовал о благоволении Божьем. Наконец, правящие королевы учили и женщин, и мужчин тому, что патриархальные системы не монолитны и не абсолютны: в любой из них есть трещины или слабые места, которыми уверенная в себе женщина может воспользоваться – и стать хозяйкой не только своей судьбы, но, быть может, и судьбы своего народа.

Да, такие женщины были немногочисленными исключениями: каждая из них могла служить примером, но никак не образцом жизни для своих не столь привилегированных сестер. Но жернова истории движутся медленно – и в большом мире эти события запустили цепь перемен, благодаря которым скоро и обычные женщины, не королевы, возвысились в глазах мужчин и смогли наслаждаться своим положением. Как реакция на патриархальное очернение второго пола, в Европе начала II тысячелетия зародился культ куртуазной любви. Споря с Церковью, он превозносил женщин, утверждал ценность романтической, а не религиозной страсти и прославлял сексуальные отношения, в которых активная роль принадлежала женщинам, а не мужчинам:

Хотела бы я держать своего рыцаря
Нагим в моих объятиях,
Чтобы он в восторге
Склонял голову мне на грудь…
Милый друг мой, прекрасный и добрый,
Когда же ты окажешься в моей власти,
Когда прилягу на часок с тобою рядом
И подарю тебе страстные поцелуи?
Знаешь, я бы почти все отдала
За то, чтобы ты стал моим мужем;
Но только если поклянешься
Исполнять все, что я пожелаю![215]

Несомненно, такие женщины, как Беатрис де Диа, провансальская дама XII века, в этой песне обращающая к своему возлюбленному-трубадуру слова любви и страсти, не соглашались, что их тело отвратительно, и не признавали ни за кем права мешать им думать самим. Прямо полемизируя с мнением о физической ничтожности и малоценности женщины, такие королевы куртуазной любви, как Элеонора Аквитанская, утверждали высокую ценность женщин, указывая на их духовные качества – постоянство и преданность. То, что здесь не просто шла куртуазная игра, а звучал настоящий вызов мужской власти, подтверждается немалым числом реальных случаев, когда муж, в ярости от того, что его жена стала предметом куртуазной любви, убивал ее трубадура, даже если не имел никаких доказательств измены или бесчестия[216]. В большей безопасности были те «королевы любви», что наслаждались музыкой и поэзией женщин-трубадуров, в то время известных во всей Европе, или стихами таких поэтесс, как Мария Французская, чей лирический и писательский гений повлиял на все дальнейшее развитие европейской литературы.

Отношение к женщинам еще более смягчилось с приходом Возрождения: прежняя истерическая враждебность сменилась совсем иными подходами. Впервые в истории протофеминист Корнелий Агриппа фон Неттесгейм решился возразить доктринальному учению о мужском превосходстве: его книга с провокационным названием «О благородстве и превосходстве женского пола» (1505) открыто бросала вызов библейскому учению о второсортности женщин:

«Адам» означает «земля», «Ева» – «жизнь»: итак, Адам – порождение природы, а Ева – творение Божье. Адам был допущен в Рай лишь для того, чтобы была сотворена Ева[217].

Фон Неттесгейм проповедовал не глухим ушам. Другие влиятельные мужчины также возвышали голос в защиту женщин и их права пользоваться новыми дарами гуманистической учености и мысли. Итальянский дворянин Кастильоне, дипломат, космополит, автор библии своего века – книги «Придворный», выразил этот новый дух времени одной фразой: «Добродетели ума так же необходимы женщине, как и мужчине»[218].