Кто готовил Тайную вечерю? Женская история мира

Это показывает, что, как правило, врагом интеллектуального развития женщины был брак как таковой. Не случайно блистательная Хильдегарда бежала от «железной девы» навязанного замужества. И само монастырское движение, особенно в ранние времена, представляло собой единственное светлое пятно в истории многолетнего заточения женщин в системах, что сначала запрещали им учиться, а потом обвиняли в неисправимом невежестве. Но откуда им было взять разум или знания, если их старательно оберегали от всего, что способно было поставить под вопрос власть Бога-Отца и мужчины-мужа? Красноречивые слова об этом вкладывает в уста своей Еве, выражающей повиновение Адаму, Джон Мильтон:

Мой создатель и распорядитель, всему, что ты пожелаешь,
Я повинуюсь без споров; ведь так заповедует Бог;
Бог –   твой закон; значит, и мой; не знать ничего более –
Вот счастливейшее знание женщины, вот ее хвала[207]

.

Запертые в этой системе, дочери Евы по большей части не имели доступа ни к какому образованию. Для них были закрыты классические карьерные пути, открытые для мужчин: отучиться в церковной школе и вступить в ряды клира или, выучившись на секретаря или «фактора», поступить на службу к местному землевладельцу. Если кто-то и замечал, что женщинам не хватает образования и что они страдают от этого, до наших дней такие признания не дошли – никаких сообщений о «сестре Шекспира» или «Джейд Незаметной». Однако женщины тех времен платили за недостаток образования жестокую цену. Невежество не только помогало держать их в черном теле; оно увеличивало риск насилия, пыток и страшной смерти. Ведь по роковому историческому стечению обстоятельств, страхи перед непростительно «грязным» женским телом, перед их слабым податливым умом и перед злом, на которое способна упрямая и тупая женщина, однажды слились воедино и положили начало одному из самых страшных массовых убийств женщин в истории – охоте на ведьм в Европе и в ранней Америке.

С первой же секунды, когда в черной лагуне бессознательных мужских страхов зародилась первая мысль о ведьмах, все были единодушны в том, что ведьмы – женщины; уже в указе Католической Церкви IX века говорится о «некоторых порочных женщинах», которые, «соблазненные иллюзиями и привидениями от бесов, обратившись к Сатане, верят и исповедуют, что ночами скачут вместе с Дианой верхом на разных зверях, вместе с бесчисленным множеством женщин, покрывая неизмеримые расстояния»[208]. Причина, по которой ведьмы – женщины, и именно женщины становятся ведьмами, была очевидна каждому думающему человеку:

…это не связано со слабостью их пола, ибо большинство из них крайне упрямы и несговорчивы… Платон помещал женщин между человеком и диким зверем. Ведь всякому видно, что чрево у женщин крупнее, чем у мужчин, чьи страсти не столь необузданны. С другой стороны, у мужчин крупнее голова, а следовательно, мозга и рассудка у них больше, чем у женщин[209].

Что тут ответишь? В самом деле, всякому видно! Другие самозваные эксперты спешили подкрепить это суждение французского юриста Жана Бодена, одного из ведущих европейских интеллектуалов (и человека, безусловно, с большими мозгами) своими соображениями: мол, женщин «ежемесячно переполняет излишняя жидкость» и «кровь меланхолии»[210] – отметим возвращение темы «проклятой» менструации в новом и угрожающем контексте. Но настоящая проблема – не в крови, а в мозгах, как объясняли немецкие инквизиторы-доминиканцы в чрезвычайно популярном справочнике охотника на ведьм, настоящем каталоге садистских извращений, «Malleus Maleficarum» [ «Молоте ведьм»]: «Женщины более легковерны… от природы более впечатлительны… из-за изначальной испорченности своего разума более готовы отречься от веры… мужчины, от природы более разумные, чем женщины, чаще склонны относиться к таким практикам с отвращением»[211].