Кто я?

«Кони, они как люди – все понимают. – подхватывал отец – Вас в школе там учат дескать одни инстинкты. Кабы вы с наше повозились с конями, по – другому заговорили бы. Вот у меня был Гнедко, сам воротцы открывал: зубами веревку подымет, воротцы откроет, и поминай как звали. А вас там учат. …А как на забой коня ведут, он плачет, настоящие слезы текут; понимает, а идет!» -

От сестры Зины услышал я как -то рассказ о том как плачут коровы. В неимоверно тяжелые военные годы они с мамой ездили на корове по дрова, зимой. – «Вот когда я узнала, что коровы тоже могут плакать. -Говорила сестра- А жалко то ее как; я сама реву, а что поделаешь, надо; а то вовсе пропадем».-

–«А сколько волков раньше было – страсть – рассказывала мама- Бегу раз домой с заимки а он на копне сидит».-

– «От они тоже удумали одну девчонку на заимку отправлять. От молодцы ни чего не скажешь!»– возмущался отец.

–А чё делать , папка болел , а мама с маленькими ребятишками .

–Не столько болел сколько от работы отлынивал.

– Нет ты не знашь , шибко болел . А меня больше всех любил , ни когда ,ни разу пальцем не тронул. Вот Физке той доставалось. А ей все равно неймется – только отлупит, а она уже опеть что ни будь вытворит, хоть убей. Я как увижу, что он ее лупит, сразу в слезы; а один раз без памяти упала. Папка говорит: «Ты че же это, девка, делаешь? Я же не тебя бью, а Физка не раз на день лупанцов зарабатывает». – Но после этого случая и ее бить перестал. Шибко меня любил. Когда едет всегда привезет подарочек. Я ведь послушная была: мине еще говорят, а я уже бегу делать».– Послушной мама была всю жизнь. И всю жизнь провела в тяжких трудах: в колхозе, на свинарнике, на кирпичном заводе, в пимокатне. Подруги за неутомимость в работе прозвали её заводной машинкой.

Пимокатня была одним из производств нашей знаменитой промартели; официально именовалась сапоговаляльным цехом. Опишу коротенько весь процесс. В начале овечью шерсть теребят на специальных машинах – теребаках, кои работают непрерывно с шумом, грохотом и воем ременных передач. В воздухе висит облако мельчайшей пыли, состоящей из шерстинок, овечьего навоза и песка. Затем валенки закладывают, то есть придают им первоначальную форму. На этом этапе они размером во весь стол, как будто предназначаются великанам. Затем их катают в других машинах, которые гремят и визжат не меньше теребак. Далее горячая катка: заготовки замачивают в слабый раствор соляной кислоты, при температуре около 90 градусов, и катают в следующей машине. Затем набивают на колодки, доводят вручную и сушат в специальной печи. Наконец чистят пемзой и сдают на склад готовой продукции. Пимокаты всю смену дышат пылью и парами кислоты; в цехе жара, как в Африке, поэтому люди часто глотают холодную воду,зимой бывает с ледком, от этого у них « крошатся зубы». «Пимокат за жизнь съедает пуд шерсти», – это их поговорка.

Что такое работа на кирпичном заводе? Это тяжелые вагонетки, это тысячи кирпичей проходящие через женские руки за смену. Тяжкий труд – не всякому мужику под силу. От работы такой, в старости «терпли» у нее рученьки, не находила она им места, подолгу не могла уснуть. Сверх того каждодневная крестьянская управа со скотинкой, готовка пищи, мытье посуды, стирка и т.д., работа к которой приговорены крестьянки пожизненно. Эту она называла «колесо крутить». Ни за что отсидела два года в лагере. Всегда и везде была на хорошем счету у начальства; начальство оно любит безотказных и совестливых работяг. И, наконец, заработала себе пенсию в 42 рубля, которую считала хорошей. – «Вот че не жить ? – не раз говаривала она – Сидим, ни че не делаем; а нам еще пензию домой носят. А ведь не хотели мы получать трудовые – то книжки. Нам говорят: «Бабы, потом по этим книжкам будете деньги получать». – А мы не верили. Обманут. Начальники и будут опять получать». -

Стаж пошел у нее с 42-го года. А годы тяжелого труда в колхозе «пропали», архив что ли колхозный потерялся. Впрочем колхозный стаж не добавил бы к пенсии ни чего существенного. Знал я старушек, всю жизнь проработавших в колхозах, в том числе и в войну, которые заслужили пенсию три рубля в месяц, потом добавили до пяти рублей. Этого не хватало даже на хлеб. Мотивировалось это злодейство тем, что колхозники должны получать пенсии в колхозе. А так как у нас колхозы ликвидированы, и на их месте созданы крупные хозяйства – совхозы, то и взятки гладки. Кто – то искал каких – то свидетелей, добывали какие – то справки о работе в колхозах; однако множество бабушек этих оказались в числе тунеядок, не имеющих трудового стажа; и получали пенсию следовательно минимальную. Повторяю, речь идет о женщинах работавших в колхозах в неимоверно тяжелые военные годы, практически бесплатно, без выходных и отпусков; выполнявших мужскую работу и живших часто впроголодь. Это про них частушка –«Я и лошадь, я и бык, я и баба и мужик».