Кто играет в кости со Вселенной?

Когда в одну из лунных ночей вернулся сон «завтра надо сдавать экзамен, а я не готов», я вскочил с постели. Давненько он меня не посещал. Сколько десятилетий прошло после института! К чему бы это? А через неделю вернулся и другой сон из детства: я машу крыльями, медленно взлетаю. Вот уже поднялся к верхушкам деревьев. Высоко, интересно, далеко видно. Но что такое? Начинаю притормаживать – не хватает мощности. Впереди по курсу высокая береза – вот-вот врежусь: надо взлететь выше. Ба, да ведь у меня не крылья, а руки. Как же они подняли тело на тридцать метров? Вдруг их чудодейственная сила закончится, и я бахнусь с высоты оземь? Ай, так и есть – подъемной силы не хватает. Падаю, падаю, падаю-ю. И… просыпаюсь в холодном поту.

Иду в ванную, умываюсь, гляжу в зеркало. На меня высыпается поток вопросов. Что говорит подсознание? Неужели пора сворачивать удочки, исчезла вера в свои силы? Или настигла ангедония – утратил способность получать удовольствие от жизни? Или подсознание намекает, что надо «вернуться к себе» – закрыться от социума? Кубышка «усталость» от постоянного общения с людьми, не свойственного интроверту, переполнилась? Где госпожа Удача, почему не подсказывает, куда повернуть? Или я еще не вышел на развилку, где появится выбор? Но нечто изменилось, и что-то где-то утекло.

Не хочется весь остаток жизни барахтаться на мелководье.

Глава 7. В зеркало заднего вида – 5

Все идет хорошо, только мимо.

Михаил Жванецкий

Я как капитан намечаю маршрут, и бригантина несется по океану от одного пункта назначения к другому, успешно сопротивляясь встречным ветрам, обходя рифы, расправив паруса. Даже маячит перспектива – из порта с вывеской «Юность» переплыть в порт «Расцвет». Рентабельность выросла, масса прибыли более чем устраивает, имидж растет. Все хорошо. Вот в том-то и гримаса истории, что нет: мультивибратор развернул поток электронов, прогнили мачты, на которые натянуты брамсели, бизани и прочие марсели.

У человека должны быть три опоры: семья, работа и мечта. Вот с мечтой стало худо, она совсем не просматривалась.

Вспомнилось, как в былинные годы мечтал «иметь свое производство». Она реализовалась. Потом бредил «вскочить в отъезжающий поезд – создать крепкий бизнес», чтобы он процветал долгие десятилетия. Была миссия, которую я себе ставил, – «поднять Россию, доказать, что мы тоже можем выпускать качественную промышленную продукцию». Будем с оговорками считать, что все выполнил. Последняя идея – «занять место типографии „Ивана Федорова“» – не доведена до конца, но процесс идет, вот-вот достигну.

Вера в то, что, решая все эти среднесрочные задачи, создаю бизнес потомкам на несколько поколений в будущее, продолжала оставаться стержнем-сердцевиной всего. Даже это стало уже не верой-надеждой-мечтой, а догмой. Но случилось непредвиденное.

Дети выросли, и выяснилось, что они не хотят продолжать отцовское дело. Изменилось общество, и потомки даже в первом поколении захотели прожить свой век по своим лекалам, а не по навязанным традициями. Имеют ли они право так рассуждать? Я прошел через огонь, воду и медные трубы ради них, а они…

Сначала показалось, что за красивыми фразами про «личный выбор» поколение Y убегает от ответственности – общеизвестна его инфантильность.

Потом я решил, что за игрой в бизнес упустил воспитательный процесс (это частично так и есть), не привил любовь к корням.

На международной конференции директор одной американской типографии в сердцах бросил: «Горечь нынешнего поколения полиграфистов в том, что их дети не продолжают бизнес». Оба! Значит, это общемировая тенденция. Утешает? Да нет, скорее добивает. Рушится вся Вавилонская башня.

Когда я очередной раз переспросил сына про его будущие чаяния, получил такой ответ: «Занять, папа, твое место директора – это как в компьютерной игре попасть сразу на верхний уровень, пропустив нижние. Нечестно и скучно!»

И я его понял. Мечту-стержень придется сломать об колено. Сын имеет полное право на свою жизнь. Но для чего я научился держать удар? Надо искать новую мечту. А как искать путь к спасительному лагерю, когда и силы оставляют, и снег заметает, и ориентиры в горах потеряны?

Лучше нарисуем не альпинистский образ-аналог, а вернемся к морскому. Получается грустный рисунок – капитан потерял кураж, обиделся на команду и выключил, как говорят речники, топовый прожектор, освещающий ход судна.

Отставить нытье! Безвыходных ситуаций не бывает – надо искать какое-то решение. Что советует наш Альберт Эйнштейн? Вернуть чувство игры! Эксперименты – наше все: ищем тихий порт, замолкаем, возвращаемся к созерцанию, мысленному поиску новой мечты, целимся и палим из оставшихся пушек, снова целимся и снова палим. Промахнулись – приближаемся к оленю и… опять двадцать пять.

Часть VI. Финальная