Кто хоронит мертвецов

Камердинер — стройный франтоватый блондин лет тридцати по имени Жюль Калхоун — выглянул в окно.

— Судя по гербу на дверце кареты, я бы сказал, что это сестра вашей милости, леди Уилкокс.

Себастьян целиком отдался деликатному искусству создания галстучного узла[37].

— Не передать ли Морею, что вы не изволите принимать? — уточнил Калхоун.

С лестницы послышались решительные шаги.

— Вряд ли леди Уилкокс позволит отказать ей в приеме. — Себастьян потянулся за сюртуком. — В «Пастушьем приюте», что в Найтсбридже, остановился гусарский капитан по имени Хью Уайет. Еще в ноябре прошлого года, сражаясь в Испании, он получил ранения, от которых до сих пор не оправился, хотя может и преувеличивать свою немощь. Капитан подает себя добродушным, нерасчетливый, порою вспыльчивым. Мне хотелось бы знать, каков он на самом деле.

Камердинер помог Себастьяну надеть сюртук, расправил лацканы. Будучи гением по части устранения ущербов хозяйскому гардеробу, зачастую сопутствовавших погоням за убийцами, Калхоун к тому же обладал и другими, более необычными талантами, крайне ценными в глазах джентльмена с интересами Себастьяна.

Шаги Аманды доносились уже из коридора.

— Каким бы этот Уайет не представлялся, — зачастил Калхоун, — прислуга в гостинице наверняка знает его как облупленного. Я там поспрашаю да послушаю, что расскажут.

— А еще мне нужны подробности о его передвижениях в прошлое воскресенье. Но будь осторожен, — предупредил Себастьян, когда Калхоун направился к двери. — Если Уайет и есть наш убийца, то он весьма опасен.

Глаза камердинера плутовато блеснули.

— Этот малый нипочем не узнает, что я про него расспрашивал, не извольте беспокоиться. — Открыв дверь, Калхоун поклонился; Аманда пронеслась мимо, полностью его игнорируя. — Леди Уилкокс.

— Дорогая Аманда, — сказал Себастьян, потянувшись за перчатками, когда Калхоун тихо ушел. — Какой, однако, ты выбрала нефешенебельный час для светского визита.

Ноздри Аманды гневно раздулись.

— Это не светский визит.

Старшая из четырех детей, рожденных графиней Гендон, Аманда на двенадцать лет обогнала Себастьяна. От красавицы-матери ей посчастливилось унаследовать стройную элегантную фигуру и пышные золотистые волосы. А вот лицом она пошла в графа, и грубость черт лишь усугублялась неизменно кислым выражением, вытравленным жизнью, полной негодований и обид.

— Слышала, ты снова взялся за старое! — рявкнула Аманда. — Балуешься расследованием убийств, словно вульгарная ищейка с Боу-стрит.

— Не знаю, употребимо ли слово «балуешься» в данном контексте.

— Но ты знаешь, что у Стефани начинается второй сезон, а сам пристаешь к министру внутренних дел посреди бала у графини Ливен, так? На глазах у самой графини Ливен, на глазах у всех! Как тут не заподозрить, что ты намеренно пытаешься лишить мою дочь всякого шанса заключить достойный союз.

Себастьян рассматривал надутое, злое лицо сестры. Она никогда не скрывала своей к нему неприязни, даже в детстве. Но лишь недавно он выяснил, что тому причиной.

Родись Аманда мальчиком, и титул виконта Девлина — наследника обширных владений графа Гендона — достался бы ей. Но поскольку она была девочкой, вожделенная мантия легла на плечи первого сына Гендона, Ричарда. После его смерти завидное место занял второй сын Гендона, Сесил. А со смертью Сесила виконтом Девлином стал Себастьян, который Гендону даже сыном не приходился — отпрыск от внебрачной связи прекрасной графини Гендон и какого-то безвестного любовника.

— Между прочим, Стефани мне очень симпатична, — сказал Себастьян, натягивая перчатки.

— Тогда остается предположить, что ты делаешь это, стараясь навредить лично мне.

Крайняя эгоцентричность сестры по-прежнему поражала его, даже после многих лет наблюдения.

— Вообще-то, Аманда, я «делаю это», потому что по тем же улицам, где ходим мы с тобой, разгуливает жестокий и опасный убийца.

— Ты виконт Девлин, — процедила она сквозь стиснутые зубы. — Сколь ни ничтожны твои права на благородный титул, он тем не менее твой, и хочется надеяться, что ты хотя бы попытаешься вести себя соответственно своему положению.

Сжав и разжав кулаки в плотных кожаных перчатках, Себастьян взял цилиндр.

— Попробуй утешиться мыслью, что за мои труды мне не платят, то есть по крайней мере низкой наемной работой наше благородное имя не запятнано.

Глаза Аманды сверкнули неприкрытой ненавистью — синие глаза Сен-Сиров, так непохожие на желтые, доставшиеся Себастьяну.

— Мне следовало лучше подумать, прежде чем с тобой разговаривать, — поморщилась она.

— Да, тебе действительно следовало лучше подумать. — Он взглянул на каминные часы. — А теперь извини меня, Аманда. Я должен кое с кем встретиться.

— Так ты намерен и дальше продолжать эту бессмыслицу? Несмотря на все, что я сказала?

— Именно.

— Ублюдок.

— Именно, — повторил он и проводил взглядом сестру, метнувшуюся прочь из комнаты.

* * *