Кто подставил кролика Роджера

– А, ну да. Тоже интересует. Просто иногда забываю, что меня интересует больше. Рокко был великим человеком хотя бы потому, что всегда заботился обо мне. Сейчас, когда я сам забочусь о себе, я еще путаюсь, что первым делом, а что и подождет. – Он ударил кулаком по автомату с конфетами, но тот отказался поддаваться давлению руководства. Должно быть, у него был более крепкий профсоюз, чем у кофейного автомата.

– Незадолго до смерти ваш брат выписал чек Хираму Тонеру из галереи «Хи Тон». Сумма пошла на оплату возврата украденных оригинальных негативов, фотографии с которых я нашел в офисе Рокко. Он говорил вам что-нибудь об этом?

– Нет. Деньгами занимался Рокко, а я только дисциплиной.

Доминик сунул свою гигантскую ручищу в щель автомата с конфетами. Даже самый заурядный провидец-любитель предсказал бы, что произойдет дальше. Разумеется, его лапища застряла. По многим причинам меня гораздо больше напрягало иметь дело с Домиником ДеГризи, чем с любым мультяшкой. В случае с мультяшкой ты, по крайней мере, ожидаешь смешного. С Домиником ты ожидаешь нормального, но все равно получаешь смешное.

Я навалился плечом на автомат, пару раз крякнул и освободил его. Хотя за ту благодарность, какую он проявил, можно было и не беспокоиться. Оставил бы его как есть – и пусть бы объяснял своим уважающим сотрудникам, почему он носит их автомат с конфетами в качестве оригинального идентификационного браслета.

– У Рокко было много дел с Хирамом Тонером? – поинтересовался я.

– Хватало. Он вел дела со многими местными торговцами искусством. Если на рынке появлялась интересная вещица, чистая или паленая, дилеры давали знать прежде всего ему. Если она нравилась, он покупал, не задавая вопросов.

Можно предположить, что, однажды попавшись в ловушку, даже самый непроходимый тупицы худо-бедно придет к выводу: так делать не надо! Но некоторые ничему не учатся. Доминику потребовалось меньше двух секунд, чтобы снова влезть в автомат с конфетами по самые локти. Я освободил его, вытащил из кармана немного мелочи и бросил ее в прорезь для монет.

– Вы знаете Сида Слизняка? – спросил я.

– Никогда о таком не слышал, – буркнул Доминик, тыкая в кнопки широким бугристым пальцем. Он нажал сразу две кнопки, но вышел только один батончик. Сорвав с него обертку, он сунул батончик в рот и проглотил целиком.

– А Сида Баумгартнера? – спросил я, называя настоящее имя Слизняка.

– Ага, Баумгартнера знаю. – Доминик поправил две одинокие фотографии на стене: на одной – он, на другой – его брат Рокко, и под каждой металлическая табличка «Наш основатель». – Баумгартнер несколько раз обращался к синдикату с предложением выкупить нашего контрактного актера.

– Кого именно?

Его наждачный голос приобрел еще один слой твердости.

– Всегда одного и того же. Кролика Роджера. Я бы согласился, да Рокко заявил, что не продаст кролика и за миллион. Я говорил ему, что он спятил. Баумгартнер предлагал намного больше, чем стоил этот кролик. Но Рокко отказался даже от переговоров по этой сделке. И ни разу не объяснил почему, хотя я так подозреваю, из-за Джессики.

– Странно. Когда я спрашивал Рокко, хотел ли кто-нибудь выкупить контракт Роджера, он ответил «нет». Как вы считаете, почему он солгал?

Пока мы разговаривали, в комнату отдыха заглядывали сотрудники. Увидев Доминика, они быстро исчезли за дверью.

– Понятия не имею. Будто Рокко был одержим этим кроликом.

– Рокко упоминал в разговорах о главной роли Джессики в порнографическом комиксе?

Его губы изогнулись, обнажив в ухмылке зубы.

– А у нее была такая роль? Без шуток? Я говорил Рокко, что она та еще такса. Но он же не слушал. Не, такой комикс не упоминал. Да и с чего бы? Он же был без ума от этой девки.

Доминик наклонился ко мне ближе. От него сильно пахло чесноком.

– Я слышал, она главная подозреваемая в убийстве кролика Роджера. Копы считают, дело можно закрывать. Вы тоже под нее копаете? И хотите повесить на Джессику убийство? Если так, я поддержу вас по полной. Много душевной боли причинила она Рокко. Пусть заплатит теперь!

– Сделаю всё, что смогу. Кстати, вы в курсе, – небрежно заметил я, – Джессика тоже интересуется вашим чайником?

Если вам приходилось видеть быка, перед которым матадор размахивает красным плащом, то у вас есть некоторое представление, как Доминик отреагировал на мои слова, – как настоящий бык, разве что не пускал слюни и не бил копытом по ковру.

– Он не ее! – орал ДеГризи. – Чайник мой и Рокко! Зачем он ей?

– Говорит, сделан из чистого золота.

Лицо Доминика поменяло цвет с ярко-малинового на пастельно-розовый, а затем стало обычным бледно-белым, после чего он издал смешок, похожий на кваканье умирающей лягушки.

– Из чистого золота! Говорит, он из чистого золота? Небеса обетованные! Ее ждет сюрприз. Это самый обычный чайник. Ничего, кроме старого железа. – Выхватив толстый кожаный бумажник, он махнул им в мою сторону. – Сколько бы она вам ни предложила, я удвою.