Кто приходит по ночам?

И действительно, улица выскочила на площадь, посреди которой стоял дворец. Дворец в человеческом смысле слова. Он был не похож ни на один из дворцов, которые Наташе доводилось видеть прежде, но это был, несомненно, дворец. Высокие башни, не прямые, а завитые штопором, несли на себе ажурные крыши, заостренные, будто шляпы волшебников. Окна закрывали витражи, и огни, горевшие внутри здания, заставляли их светиться всеми красками мира. Из стен выползали диковинные звери из камня, и их головы шапками покрывал снег.

В сопровождении своей кошачьей свиты девочка поднялась по ступеням, покрытым нетронутым снегом, к большой, значительно выше человеческого роста, двери. Эта дверь не открывалась, наверное, уже несколько столетий — лемминги пользовались другими ходами. Путешественница не могла знать, что находится с другой стороны тяжелых створок и не повредит ли она кому-нибудь, распахнув их, и потому вопросительно взглянула на провожатых:

— Можно?

Лемминги важно кивнули.

Наташа надавила на дверь, та скрипнула, но не сдвинулась с места. Пришлось надавить еще сильнее, налечь на нее всем весом своего тела, чтобы створки поддались и пустили девочку внутрь, в глубину жаркого и яркого пространства.

Огромный, даже по человеческим меркам, холл светился тысячами огней. Все видимое пространство было покрыто городом. Многоэтажные здания со стрельчатыми окнами и красными черепичными крышами, ажурные башенки дворцов, колокольни, узенькие улочки, в которые у Наташи даже не получалось заглянуть, так малы они были, и широкие бульвары, на которых вместо деревьев росли цветы. Город распространялся во все стороны до стен и даже пытался карабкаться на них висячими башнями и пещерами, выдолбленными в камне. Вся мебель, что была здесь когда-то, преобразилось до неузнаваемости, покрытая постройками, и уже невозможно было определить, что здесь стояло: комод или, может быть, конторка. Стены были покрыты золотыми узорами, и совершенно неясным оставалось, кто же создал эти орнаменты — люди, жившие здесь раньше, или лемминги, пришедшие вслед за ними, а может, и это скорее всего, и те и другие внесли свой вклад в общую картину.

Уходя все дальше вглубь холла, город, словно неспокойное море, накатывался на две широкие винтовые лестницы на второй этаж и, не успокоившись на этом, поднимался по ступеням равномерными уступами все выше и выше. Но удивительно: от самой двери до одной из лестниц шел широкий проспект, гораздо более широкий, чем нужно было леммингам, и как раз такой, чтобы мог пройти человек. Это свободное пространство продолжалось и на лестнице, образуя странную ступенчатую улицу. По ее краям шли совсем маленькие лестницы для леммингов.

Всадники, увидев, что девочка замешкалась, разглядывая раскинувшиеся перед нею чудеса, сделали приглашающий жест, но Наташа помотала головой:

— Подождите минутку! Они должны это видеть!

И девочка сняла с плеча сумку, достала из нее коробку и выпустила Лу, Гвендолин, Бруно, Гриффина и Роджера. Те тоже были удивлены и ошарашены, но быстро пришли в себя, поклонились окружившим их горожанам и даже затеяли какие-то беседы.

— Пойдемте, — сказала им девочка, — нас ждет королева.

Медленно, чтобы случайно ничего не задеть и чтобы спутники поспевали за ней, Наташа шла по проспекту между домов к лестнице. Тысячи, а может, миллионы горожан смотрели на нее из окон, с мостовой, с верхушек башен. Некоторые приветственно махали шляпами и руками, другие здоровались и задавали вопросы Наташиным леммингам.

Винтовая лестница повела девочку между зданиями все выше и выше. Крыши домов на нижних ступеньках служили террасами для домов на ступеньках более высоких. По внешнему краю лестницы с одной стороны вверх, а с другой — вниз, скользили кабинки фуникулеров. Поднявшись достаточно высоко, путешественница бросила взгляд на город первого этажа. Так птица могла бы увидеть Бесконечный человеческий город с высоты своего полета.

Второй этаж, как и первый, был заполнен домами. Высоко вверху можно было различить скаты крыши и поперечные балки от стены к стене. Возможно, эти балки были деревянными, может быть, каменными или еще какими-то: сказать было невозможно. Было видно только, что они разрисованы узорами, разноцветными и яркими. Удивительно, но на балках тоже стояли дома. Леммингов к ним поднимали лифты, похожие на гусениц, висящих на тоненьких паутинках. Впрочем, некоторые из перекладин не были застроены. На них сидели, стояли, лежали кошки. Всех цветов и мастей, но больше всего угольно-черных и белоснежных. Представив, как она выглядит с точки зрения этих кошек под крышей, Наташа, хоть и была выше окружающего ее города, почувствовала себя совсем маленькой.