Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Не понял! А где же моя рота? — голос командира целинной роты майора Мусиенко прозвучал сначала удивлённо, но вот во второй фразе уже прозвенело лёгкое негодование, вперемежку с нешуточным удивлением, которое взлетело бессмысленным вопросом в ночное тёмное небо, поливающее нас нудным и холодным моросящим дождиком. Мы толпились за спиной ротного, но ответить на его вопрос никто не мог, так как у самих возникали точно такие же вопросы, только масштабом поменьше.

Примерно в том же направление усиленно соображал и я:

— А где же мой третий взвод? Восемнадцать автомобилей, двадцать три солдата, четыре расставленные палатки, одна из которых офицерская, где хранились наши вещи… Да и жили мы там…

Рядом со мной вполголоса матерились командир первого взвода Шурка Золотарёв и командир второго взвода Дима Беляев. Эти два здоровенных старших лейтенанта не задавали ночному небу глупых и риторических вопросов — Где их взвода? А клятвенно обещали кого-то урыть, прибить, устроить хорошую встряску, вспоминали каких-то мифических матерей, но от этого на раздербаненном автомобильными колёсами поле пристанционного стадиона не появилась даже детская коляска. Оно продолжало равнодушно мокро блестеть развороченной, мокрой землёй и водой в длинных разъезженных автомобилями колеях. Командир четвёртого взвода Игорь вообще меланхолически созерцал пустынный пейзаж и не задавал никаких вопросов. Ему было просто всё «до лампочки». Остальные шушукались за нашими спинами и особо не переживали, так как были не материально ответственные лица.

И тут опять возопил командир роты, но гораздо сильнее и экспрессивней:

— Я убью этих прапоров…, — все это перевели следующим образом: он убьёт старшего техника роты Володю Иванова и старшину роты Славу Арутюняна, которых Мусиенко оставил старшими в подразделении.

— Вот — Кто мог приехать и приказать этим долба…бам, чтобы они куда-то уехали с ротой? Вот кто? — Ротный повернулся к нам и гневно затряс руками. — В этом сраном городе военком и тот капитан. Ну, им звиздец…, как только найду — всех убью…, — вновь плотоядно пообещал ротный.

Из кучки «сочувствующих» высунулся командир моего взвода старший лейтенант Мусин и, нетвёрдо ворочая языком, идиотски предположил:

— Товарищ майор, так это может не наш стадион?

— Мусин, какой не наш стадион? — Мусиенко вызверился на Борю Мусина, — Если шары залил… Ты мне лучше скажи, где твой взвод?

— Да он, товарищ майор, не мой теперь, а капитана Вахлюева, — с пьяным апломбом заявил старший лейтенант, а из-за его спины тут же высунулся Толик Вахлюев и таким же пьяным голосом возразил.

— А я, товарищ майор, взвод не принимал… И акты не подписывал…

Мусиенко зло плюнул в грязь:

— Сволочи, свалили всё на добросовестного прапорщика, он и тянет свой взвод, да ещё и четвёртый.

— Цеханович, где твои взвода?

Я тоже был выпивши, но не сильно. Командира роты уважал, поэтому ответил успокоительно:

— Сейчас подумаю, где они могут быть и пойду искать.

Майор раздражённо махнул рукой:

— Ладно… Думайте все — куда могла подеваться целая рота…? С автомобилями, ПХД, палатками и двумя бестолковыми прапорщиками?

* * *

Семь дней тому назад мы закончили уборку урожая на Алтайском крае и по приказу командования наша, четвёртая целинная рота, переместилась в город Камень на Оби и встала лагерем на пристанционном стадионе.