Кто служил в армии, в цирке не смеётся

Денег было достаточно: получили сразу три приличные премии, солидные командировочные и теперь с компанией командира роты, куда входили Золотарёв, Беляев и я, с одиннадцати часов каждый день, когда открывался ресторан, сидел там. Тем временем, каждый день со станции отправлялся эшелон с целинной ротой, погрузилась и убыла опергруппа. И подошла наша очередь грузиться завтра. Не испортил нам настроение и начавшийся дождь, грозивший затянуться на неделю, а может и больше. Ерунда, завтра вечером мы будем сидеть в сухом и тёплом вагоне и до лампочки этот дождь и все последующие дожди тоже.

Дождь шёл и ночью, промочив насквозь наши старые палатки, пропитав противной сыростью и тёплой от наших тел влажностью постели. Всё равно — сегодня грузимся и уезжаем. Утром после опостылевшей пищи на завтраке, командир роты, сдерживая торжественный тон, отдал распоряжение техникам прогреть машины, а старшине быть в готовности снимать лагерь. И мы, чисто выбритые, наодеколоненные, с праздничным настроением, дышащие свежим перегаром, отправились на станцию принимать платформы.

Станция, до этого заполненная до отказа платформами, день и ночь оглушающая окрестности свистками, гудками и лязганьем сцепок платформ и вагонов, гулом автомобилей заезжавших на платформы, стуком кувалд, прибивающих колодки, встретила нас провинциальной тишиной и что ещё хуже — пугающей и нехорошо настораживающей пустотой. Если бы командир роты майор Мусиенко встал в позу богатыря Ильи Муромца и приложил к глазам ладонь, как на известной картине художника Васнецова «Три богатыря» и осмотрел окрестности то и тогда не обнаружил бы ни единой платформы. Несколько железнодорожных путей, тускло отсвечивая мокрыми рельсами, только подчёркивали девственную пустоту железнодорожной станции.

Праздничное настроение несколько поубавилось и майор Мусиенко, скорее сознательно обманывая себя, но всё равно бодрым голосом авторитетно изрёк:

— Наверно платформы подадут чуть позднее. Пойдёмте к начальнику станции уточним время подачи.

Приёмная начальника станции встретила нас сухим теплом и недовольным ворчанием привлекательной секретарши бальзаковского возраста:

— Георгий Константинович занят, приходите после обеда.

— Нам он нужен сейчас, — Мусиенко был твёрд, как скала и решительно направился к высоким двухстворчатым дверям. Но секретарша была тоже решительна и к тому же весьма проворна: она вскочила из-за стола и встала в дверях, раскинув в стороны руки и выставив вперёд свой роскошный бюст.

— Товарищи, я же вам сказала, что он занят, — решительно заявила женщина, думая, что таким наивным манером она нас остановит.

Мусиенко остановился перед ней и с удовольствием обозрел туго обтянутую высокую грудь и коротко бросил:

— Убрать…

Обойдя с двух сторон ротного, Шурка Золотарёв и Димка Беляев деликатно подхватив женщину под руки, приподняли её и поставили на пол в двух метрах от дверей начальника. И только тут она запоздало взвизгнула, но мы уже гурьбой, вслед за майором ввалились в просторный кабинет начальника станции.

Начальник станции блаженствовал. Целую неделю он с утра до вечера скакал по железнодорожным путям, куда-то звонил, кого-то распекал, кому-то докладывал и от кого-то получал втык, за то что погрузка целинных рот шла медленно или обеспечение погрузки было недостаточно. И вот сейчас станция была пуста и вновь вернулась к своему первоначальному состояния захолустья. Картина, которая открылась нам, могла из любого гражданского вышибить слезу умиления и сочувствия. Как сытый кот, представительный мужчина в железнодорожной форме развалился в удобном кресле и с удовольствием рассматривал картинки в журнале «Вокруг света». Тут же на столе лежало ещё несколько открытых журналов «Огонёк» и «Советский экран». Для полноты картины не хватало только чашечки кофе на столе, хорошей кубинской сигары в пепельнице и домашних тапочек. Но этот балдёж был бесцеремонно прерван, непонятно откуда взявшимися военными.

Мы решительно прошли к большому Т-образному столу, с шумом отодвинули стулья и также решительно расселись. Начальник станции переменил позу и недовольно поморщился:

— Товарищи, вам что не сказали, что я занят? — Бархатным, хорошо поставленным голосом, добавив туда начальственные нотки, значительно произнёс железнодорожник.

— Я им говорила, Георгий Константинович, а они меня за руки схватили и отодвинули в сторону, — Секретарша горела праведным гневом и от этого стала ещё более привлекательной и мы, окинув её чисто мужским взглядом, по хорошему позавидовали начальнику станции.

— Так что вам надо, товарищи офицеры? — Напомнил о себе начальник и мы снова обратили внимание на хозяина кабинета.

— Товарищ начальник станции, согласно графика сегодня, на вашей станции должна грузиться четвёртая целинная рота, которую я возглавляю. Вот у меня и вопрос — Где наши платформы?

— А вы откуда взялись, товарищи? Я всех отправил и в моём графике, никакой четвёртой целинной роты нет. Так что я свой график выполнил и все вопросы задавайте своему военному начальству. Платформ нет и когда они будут не знаю…