Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Так я туда и распределился. А тут папа мне звонит, он тогда ещё был только замом министра, и спросил — Куда попал? Ну, я ему сказал, что в ЗабВо. Он спросил — Почему в ЗабВо, а не в Германию? Я ему честно всё рассказал. Отец сказал — Хорошо и положил трубку. Потом уже я узнал: папа позвонил кому-то из знакомых в министерство обороны и сказал — Чего это за ерунда? Троечниками ЗабВо и хулиганами заваливаем, а отличниками Германию. Давайте в этом году сделаем наоборот — укрепим ЗабВо отличниками, а троечников пошлём набираться ума в Германию. Вот так и попал в ГСВГ…

— Ну, да… — неохотно протянул Золотарёв.

— Слон, позвони отцу. Блин, сгибнем мы здесь, пока платформы подойдут.

Сашка замялся и, опустив глаза к столу, неохотно протянул:

— Да как-то не хочется. Отец не любит когда кто-нибудь его напрягает своими проблемами. Даже не знаю…

Мусиенко отпил пиво из кружки и, чуть наклонив голову, подался вперёд, заглядывая старшему лейтенанту в глаза, и вкрадчиво заговорил:

— Слон, это не твои проблемы, это наши проблемы… Понимаешь — Наши… И за нашими спинами сотня голодных солдат. Надо, надо звонить. Я понимаю, что тебе не хочется звонить, но надо. Оглянись назад: сзади тебя, меня, остальных парней — стоят люди. Они то здесь совсем ни причём. Идиот какой-то в опергруппе ошибся и спокойно едет себе сейчас в тёплом и сухом вагоне пьяный, поигрывая в картишки и всё ему до лампочки. А ты представь себе, как мы все будем жить на этом грязном поле, жрать опостылевшую пищу, а самое главное, как наши бойцы, видя нашу беспомощность, будут расползаться по городу. Саша, пошли звонить.

Допив пиво мы выдвинулись в лагерь, построили роту и майор Мусиенко в оптимистическом тоне объявил, что платформы подойдут завтра к вечеру и погрузка переносится на послезавтра. После чего, забрав всех офицеров и единственного прапорщика — меня, остальных он оставил в лагере и старшими над ними были назначены техник роты и старшина, мы убыли на почтамп города.

… — Папа, здравствуй. Да это я. Да, всё нормально. Всё, закончилась целина, вот домой собираемся. А у вас как? — Мы столпились у открытой дверцы кабинки и с нетерпением ждали, когда Золотарёв подойдёт к главной теме телефонного звонка. Особенно нетерпелив был командир роты, гримасы досады у которого каждую секунду изменяли конфигурацию лица. Но вот все замерли.

…— Папа, тут такая ерунда. Да…, да… Сегодня должны были грузиться, а на нашу роту не хватило платформ и мы ту застряли, как минимум на десять дней. Нет…, нет… Станция Камень на Оби. Да, да, Западно-Сибирская… Да нет, пока мы своих расшатаем, тем более какая-то рядовая целинная рота…, да…, нет… Папа, сделай… Хочу на ноябрьские праздники быть Германии и с женой… Да… Папа, если будешь в министерство обороны звонить, то нам и еды нужно… Что, не будешь…? А как? Ну, хорошо будем ждать…, — Золотарёв осторожно положил трубку на телефонный аппарат и повернулся к нам.

— Слон, ну что? — В едином порыве выдохнули мы вопрос.

— Что, что? — Золотарёв вдруг вызверился на нас, — Сказал посмотрит…, и сказал ещё что в министерство обороны звонить не будет, там все козлы… Вот так и сказал. А я что? Чего вы на меня все уставились? Что я вам — Иисус Христос что ли?

— Ладно, ладно тебе. Чего ты завёлся? Когда хоть какой-то результат будет? Что он сказал по срокам?

— Да ничего… Сказал — посмотрим…

Мусиенко в сильном возбуждении стал чесать затылок, а потом огорчённым тоном произнёс:

— Чёрт, одна надежда на звонок вечером начальнику станции. Может там что-то известно будет?

Командир роты замолчал, молчали и мы. Настроение было аховое и идти в лагерь никому не хотелось.

— Чего носы повесили? У кого какие предложения будут? — Мусиенко, видя упадочное настроение, пытался нас расшевелить.

Вперёд вылез поддатый мой командир взвода Боря Мусин:

— Товарищ майор, берём пива и в баню, а потом в ресторан. Ну, больше некуда…

Так и поступили. Купили чуть ли не ведро пива, рыбки и завалились в баню, где пробанились до пяти вечера. Правда, за пивом бегали раза два, но настроение поднялось и мы уже с энтузиазмом завалились в ресторан, где нас прекрасно знали.

В половину шестого командир роты ушёл в кабинет директора ресторана, а через пятнадцать минут вернулся злой донельзя.

— Чёрт побери, как всегда не вовремя. Начальника станции нет на месте — куда-то выскочил. То ли комиссия с Москвы едет, то ли его самого куда-то вызывают. Ничего эта крашенная курица толком не могла объяснить, — Мусиенко выругался с досадой и обратился к Золотарёву, — Слон, на тебя вся надежда. Утром хоть какая-нибудь нам нужна информация…

В принципе вечер в ресторане прошёл как всегда — нормально. Мы пили, общались, горячо спорили, обсуждая те или иные аспекты военной службы, и совершенно забыли о постигшей нас неудаче с платформами.