Кто служил в армии, в цирке не смеётся

И всем этим деятельно распоряжался начальник станции, который увидев нас, ринулся с докладом. Майор Мусиенко с достоинством выступил вперёд, но начальник станции проигнорировав, проскочил мимо него и обратился к нам.

— Кто тут из вас старший лейтенант Золотарёв?

— Ну я…, — от нашей группы отделился Сашка и остановился перед начальником станции. А тот подобрался и стал докладывать.

— Товарищ старший лейтенант, к данному моменту загружено и закреплено 47 единиц автомобильной техники. Личный состав находится в пассажирских вагонах и отдыхает. Пункт хозяйственного довольствия находится в оборудованном вагоне и ваш старшина принимает продукты. Погрузка будет закончена через полтора часа. Тогда и произойдёт оформление эшелона. Время отправки вашего эшелона в три ноль-ноль ночи по местному времени.

Золотарёв в недоумении топтался перед начальником станции и виновато поглядывал в сторону командира роты, а по окончании доклада спросил:

— А чего мне докладываете? Вон командир роты, майор Мусиенко…

— Моё начальство доложило мне, что вы командир роты.

Мусиенко обиженно засопел и если командир роты был бы сейчас трезвым, то всё бы превратил в шутку, типа:

— А, Слон, ты командир роты, вот и рули, а я отдохну…

Не сказать, чтоб ротный был сильно пьян, но алкоголь помешал разобраться с ориентирами и Мусиенко обиделся всерьёз:

— Слон, я не понял. Хоть папа у тебя и министр путей сообщения, но отстранить меня от командования ротой не имеет права…, — командир с досадой махнул рукой и отошёл в сторону, где нервно закурил.

Золотарёв досадливо дёрнул плечом и, не обращая внимания на обиду командира, обратился к начальнику станции, преданно евшего его глазами:

— Какая-то помощь нужна? А то я сейчас бойцов нагоню…

Но начальник с показной готовностью выпрямился ещё больше, превратившись в напряжённую струну, и отчеканил:

— Ничего не надо — мы справимся своими силами. Товарищ старший лейтенант идите в вагон и отдыхайте, как только закончим крепёж, я приду и доложу вам.

В метрах трёхстах от рампы, на тупиковой ветке, гостеприимно блистая ярким светом окон, стояли три пассажирских вагона, обещающие встретить нас сухим уютным теплом и покоем. В тамбуре, командиру роты, который залез первым, сразу же стал докладывать старший техник роты Володя Иванов. Но Мусиенко, всё ещё пребывая в раздражённо-обиженном состоянии, сорвал на нём всю накопившуюся злость.

— Чего ко мне, товарищ прапорщик, не послали посыльного и не предупредили о погрузке?

Высокий, широкоплечий прапорщик Иванов, уверенный что сумеет преломить мрачное настроение командира, блистая широкой улыбкой, демонстрируя здоровый румянец в пол лица, испуская жизнерадостный оптимизм, также жизнерадостно доложил:

— Хотел сюрприз сделать? Вы приходите, а рота загружена…

— Ааааа…, — голос командира взвился вверх и Мусиенко аж задохнулся от возмущения, — аааа, сюрприз… да меня чуть «кондратий» не хватил, когда пустой стадион увидел. Иванов, ты о чём говоришь? Я когда на эту пустоту смотрел, то у меня партийный билет в кармане зашевелился и майорские погоны сразу стали жать, а ты мне сюрприз решил устроить… Это я тебе сейчас сюрприз устрою. Почему ты, прапорщик, в вагоне сидишь? А ну марш на рампу пересчитать все машины, разобраться всё ли железнодорожники погрузили и чтоб до самого отъезда я тебя не видел…

— …Куда, куда ты побежал, Иванов? — Это Мусиенко уже кричал в темноту улицы, высунувшись под дождь из тамбура, — а ну вернись сюда. Ты чего один туда побежал? Забрать немедленно всех техников взводов… Я вам устрою сюрприз…

Командир роты рвал и метал в тамбуре, а с другого конца вагона в дождливую темноту выпрыгивали техники взводов и испуганными зайцами мчались к погрузочной рампе. А мы стояли внизу на насыпи и теперь не знали, то ли нам тоже бежать на рампу и считать машины…, то ли…

А в тамбуре продолжал бушевать ураган, теперь майор Мусиенко трепал старшину, который не вовремя выскочил с докладом к командиру роты. Но Слава Арутюнян, в отличие от молодого Иванова, был в возрасте и имел больше житейского опыта, поэтому быстро обуздал ротного и через минуту из тамбура послышался умиротворённый голос Мусиенко.

— Ну, где вы там? Давайте залазьте…

Мы долго шаркали сапогами по мокрой и пожухлой траве, счищая грязь, потом тщательно вытирали ноги на толстой тряпке в тамбуре, где около весело гудящей печки встречал нас приветливый и улыбчивый проводник, наверняка заинструктированный насмерть насчёт сына министра путей сообщения.

Вагон действительно встретил нас теплом, уютом и покоем. Бойцы уже спали, а в купе командира роты был накрыт столик, за который нас и пригласил уже успокоенный Мусиенко. Мы выкатили в удивлении глаза на деликатесы и приличную закуску и ротный умиротворённо спросил старшину:

— Слава, откуда такое богатство?

Арутюнян, довольный произведённым впечатлением, улыбаясь, доложил:

— Не знаю откуда, но грузовик с едой лично начальник станции подгонял к вагону. Чуть ли не сам грузил…