Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Серёга…, Колчанов, — чуть ли не хором завопили мы с начальником артиллерии и на наши крики из совмещённого кабинета выскочил Серёга Колчанов. Пришли он и Серёга Лихачёв ко мне в дивизион молодыми солдатами. Лихачёв оказался толковым и добросовестным малым и был у нас на подхвате. Серёга Колчанов был тоже добросовестным, но бестолковым и любую задачу, чтоб он её выполнил, надо было разжевать до тонкостей — тогда можно быть уверенным, что выполнит всё как положено. Зато в отличие от Лихачёва красиво писал, чертил и рисовал. Вот это он делал с душой. И был у нас с Докторевичем писарем и ординарцем на двоих, а также хозяином обоих наших кабинетов. Нам выделили на четвёртом этаже большое помещение, которое разгородили перегородкой на два помещения и ещё закуток под комнату отдыха, где стояла заправленная кровать с тумбочкой и посудой, необходимой для дружеских посиделок, коих у нас было через день. Вот оттуда и выскочил Колчанов, в готовности выполнить любой приказ, который он тут же получил.

— Колчанов, — начальник артиллерии снова достал рулетку и тщательно вымерил строго середину листа, — смотри, как раз по эту линию… Давай, бери ножовку и по этой линии пили. Тут тебе работы на 15 минут, а мы пока с Борис Геннадьевичем передохнём.

И Докторевич заговорщески подмигнул мне, что означало — мы сейчас вмажем. Так оно и произошло: из сейфа появилась початая бутылка молдавского коньяка, засохший кусок сыра и два чёрных сухаря, ещё советской сушки с крупинками крупной соли. Мы опрокинули по первой, чуть кусанули и вспоминали, ухохатываясь над некоторыми эпизодами протаскивания листа ДСП по лестнице.

А из коридора доносилось мерное шарканье ножовки — ширк-ширк…, ширк-ширк…, ширк-ширк… Потом мы ещё навернули, потом ещё и остановились, когда бутылка опустела, а из коридора всё также монотонно доносилось ширк-ширк…, ширк-ширк…, ширк-ширк, что сразу навеяло нехорошее предчувствие — там что-то шло не так… Там пилить то минут пятнадцать, а звуки пиленья доносились до нас уже минут сорок. Удивлённо переглянувшись, мы выскочили в коридор.

— Серёга…, блядьььь…, — наш горестный вопль угасающим эхом прокатился по коридору этажа несколько раз и остановил добросовестного, но тормознутого Колчанова, который был практически весь мокрый от пота, выполняя фигурное пиленье по ДСП, чем напрочь загубил лист. — Тебе же сказали по эту черту…

Колчанов непонимающе посмотрел на подполковника и меня, потом скорчил лицо и обратил свой взор на почти распиленный лист:

— Дак…, как вы сказали товарищ подполковник, так я и пилил… По линии…

Докторевич неопределённо хрюкнул горлом готовый, то ли разразиться руганью, то ли почти истеричным смехом, но не сдержался и засмеялся над анекдотической ситуацией. Действительно, в том месте, где нужно было пилить, была нанесена кем-то ровная черта длиной сантиметров десять. Но потом у начертавшего эту черту, то ли разыгралась буйная фантазия, то ли он пьяный падал около листа, не убирая с него карандаш и он вычертил через весь лист линию сложной конфигурации и Серёга Колчанов добросовестно её повторил. И теперь оба куска ДСП, с таким трудом добытый и с не меньшим пылом затащенный на четвёртый этаж, никуда не годился. Нет, конечно, мы его потом куда-нибудь и пристроим. Но нам нужно уже завтра к вечеру показать другой результат.

Ругаться, тем более смеяться истеричным смехом начальник артиллерии уже не мог, а будничным тоном сказал:

— Колчанов, я не знаю где ты возьмёшь ещё лист ДСП, но завтра с утра мы с Борис Геннадьевичем должны увидеть два куска ДСП нужных размеров.

— Борис Геннадьевич, пошли, вмажем ещё и поднимем жизненный тонус, а то мне от этого бестолковизма жить не хочется…

Вмазали мы очень хорошо, да так что мысли о ДСП были вышиблены из мозгов напрочь, поэтому утром мы не сразу воткнулись — Чего одновременно жалуется и смеётся дежурный по полку?

— Ну, Колчанов…, ну, спать тебе не давал… В чём проблема-то? — Лишь через пару минут и то с подачи дежурного вспомнили про вчерашнее.

Дежурка дежурного по полку располагалась в фойе учебного корпуса и стало понятно чего он нам рассказывает:

— …Так я и говорю… Среди ночи с грохотом распахивается дверь и в фойе ваш Колчанов затаскивает целый лист ДСП. Я даже глаза вылупил от удивления. Там-то вдвоём неудобно нести, а он один… и так принёс, что не побил и не покрошил углы и края. Но это ладно, так он всю вторую половину ночи грохотал на лестницах, матерился орал и этот лист тащил на четвёртый этаж. Там по всем законам физики не протащить, если только между лестничных маршей не просовывать… Но он же был один…