Кто служил в армии, в цирке не смеётся

К моему удивлению за дверью никого не было, лишь на лестничной площадке одиноко стояли две бутылки армянского, пятизвёздночного коньяка «Арарат». Немного наклонившись вперёд, в лёгком недоумении выглянул в подъезд и увидел на нижней площадке пролёта сержанта Груза в дембельской шинели и со спортивной сумкой в руке.

— Товарищ капитан, это вам за мой Дембель. — Сержант смотрел вверх на меня настороженно, готовый в любой момент сорваться с места и убежать, — спасибо за то, что наконец-то меня уволили…

— А чего там стоишь? Иди сюда…

— Неее…, товарищ капитан. А вдруг вы документы отберёте? Не, я отсюда с вами разговаривать буду.

— Ну не хочешь — как хочешь. — Я, наклонившись, взял в руки бутылки. Полюбовался красочными этикетками:

— Спасибо, спасибо, Груза. Ну, что ж, товарищ сержант, в добрый путь и чтоб у тебя на гражданке было всё хорошо. Слушай, а вот напоследок скажи правду — Ты хоть что-нибудь для себя из нашего противостояния положительное вынес?

Сержант на несколько секунд задумался, после чего решительно и непокорно встряхнул головой:

— А сейчас уже не важно — сделал ли я из этого выводы или нет. Скажу вам только спасибо за неплохой урок. И последнее, что ещё хочу с огромным удовольствием сказать — Да пошёл ты на х…, капитан. Затрахал ты меня…

Выкрикнув эмоционально эти слова, сержант мгновенно сорвался с места и побежал по лестнице вниз, считая, что за ним сейчас погонятся. Но я весело закричал в след:

— Груза…, Груза стой…, погоди…

Груза видя, что за ним никто не гонится, пылая праведным командирским желанием начистить морду бывшему подчинённому, остановился на площадке первого этажа и выглянул в лестничный пролёт:

— Да, товарищ капитан, чего хотите?

— Груза, да пошёл ты сам на х…, я тоже рад, что ты меня больше не будешь трахать своим дебилизмом.

Лицо удивлённого подчинённого исчезло из виду, грохнула дверь подъезда и из моей жизни навсегда исчез очередной подчинённый, а я на стол выставил перед братом коньяк.

— Ого…, кто это тебе подогнал? — Весело воскликнул брат.

— Давай откупориваем, на фиг водку пить, если коньяк есть. Это мой дембель подогнал. Интереснейший экземпляр. Я как в армию пришёл, так простым солдатом был только три месяца, пока в учебке ефрейтора не получил и не поставили командиром отделения. И с тех пор и по настоящее время у меня всегда были подчинённые, за которых приходилось отвечать, нести ответственность как за них самих, так и за их поступки. С которыми я должен был ладить, воспитывать, а иной раз перевоспитывать и всегда у меня это получалось. В принципе, почти никогда не имел каких-либо проблем с бойцами. Я их понимал, всегда находил к каждому свой подход и на этом строил его воспитание и подчинение. Были, правда, и исключения. Двоих всё-таки не смог обуздать. Один был с Чечни, а второй с Туркмении. С чеченцами тоже всегда всё нормально было и у меня никогда не было проблем по дисциплине с ними. А этот с гор пришёл — и ни в какую… Ладно бы какая-то там гордость особенная была… Горного джигита… А то ведь просто тупое не желание подчинения любому приказу. Дело доходило с моей стороны почти до его расстрела. В любой момент я мог бы его застрелить с пистолета, до того он меня заколебал. Слава богу, так сказать вооружённый нейтралитет заключили. Договорились — что он должен выполнять, а что я ему не приказываю. Был ещё туркмен, призванный из сердца пустыни. Так он только в армии русских увидел, понятно что и русского языка «ни в зуб ногой», да попал служить ещё в Германию, в центр Европы. Так у него от этого информационный шок случился. Из туркмен у нас в полку был только наш командир дивизиона подполковник Хончи. Вот он с ним мог ещё разговаривать. Дикий, необузданный абрек.

И вот сейчас, русский парень, три курса Челябинского автомобильного училища, выгнан оттуда из-за дисциплины, попал ко мне. Хорошо образован, из хорошей семьи, но… Знаешь, как животное — захотело на улице поссать — тут же при людях и поссало… посрать — тут же присела и сделало. Захотел сержант в самоволку пойти, знает что посадят на гауптвахту, всё равно пойдёт. Не мог себя держать и переломить. Сколько я с ним ни бился, разговаривал — всё без толку. Всё, как собака понимает…, но… Весь свой опыт применил и вот сейчас не знаю — сумел ли я ему что-то вложить в голову?

А…, наливай…, сейчас расскажу…

* * *

Засунув далеко ноги под рабочий стол и облокотившись верхней частью спины на спинку стула, закинув обе руки на затылок — и в таком неудобном положении я созерцал давно небеленый потолок своей канцелярии. При этом грустно размышлял над двумя извечными русскими вопросами — Что Делать и Кто Виноват?

В принципе над вторым вопросом — Кто Виноват — размышлять и не стоит. Не надо иметь пять пядей во лбу, чтобы понять, что виноватым в невыполнении приказа командира дивизии командир полка назначит меня.