Кто служил в армии, в цирке не смеётся

— Ладно, на три.

Колчанов выпил и по моей подсказке сказал, что положено сказать. Потом быстро-быстро начал закусывать, а успокоившись, стал рассказывать о первых днях отпуска дома. Я тоже выпил, отломил от зажаренного целиком гуся ножку и вспомнился мне такой же гусь и сержант Гайнутдинов.

В 79 году я в составе целинного батальона выехал на целину. Первый этап у нас был в Волгоградской области и базировались на окраине деревни Краснокоротовка. Жители деревни ещё с Великой Отечественной войны с благоговением относились к Красной армии. Между деревней и районным центром Новоаннинское было всего шесть километров, но в 42 году наша армия встала насмерть в двух километрах от деревни и не пустила дальше немцев. А в районном центре они стояли шесть месяцев и оставили своим зверствами по отношению к местным жителям ну очень негативную память. Вот и сейчас, с самого утра дети тащили к нам в лагерь всевозможную еду. Я был в должности замкомвзвода целинного взвода, расставил какие положено элементы ПХД (Пункта Хозяйственного Довольствия, а по простому Кухня) и ничего не варил, так как хватало пищи жителей. Одним из командиров отделений был сержант Гайнутдинов с Татарстана. Хороший парень, нормальный сержант не вызывал никакого беспокойства. А тут через неделю, как развернулись на месте, приезжает его отец, по проведать своего сына. Тоже нормальный мужик. Комбайнёр. Три дня они были вместе, а вечером отец в палатке командира взвода накрывает богатый стол, где помимо остальной закуски стоял хорошо прожаренный гусь с гречневой кашей внутри, а с боку стола полный ящик водки.

Командир взвода старший лейтенант Мусин, техник взвода прапорщик Пожидаев и я — замкомвзвод, растерянно топтались около накрытого стола и тогда всё руководство взял на себя отец сержанта, который уезжал домой сегодня вечером.

— Так, всё. Прошу к столу, — составил солдатские кружки в кучу, энергично скрутил пробку с первой бутылки и ещё больше вогнал нас в растерянность, видя, как он водкой наполняет кружки доверху.

— Ну… всё…, давайте…, поехали…, — был первый тост и Гайнутдинов-старший лихо, в несколько крупных глотков, выпил всю кружку до дна. А ведь там двести пятьдесят грамм. И служба в Германии, после употребления зверской водки «Луникофф», приучила нас пить исключительно по пятьдесят грамм. Ну…, максимум — сто… Конечно, были ухари пили и большими дозами, но нормальное мужское большинство пило осторожно и малыми дозами.

Мы замялись с полными кружками в руках, но под удивлённым взглядом деревенского мужика, выдохнули воздух и начали цедить водку сквозь зубы и не опозорились — выпили тоже до дна.

Только успели перевести дух и что-то там кусануть, как Гайнутдинов-старший вновь смело наполнил кружки доверху, а когда командир взвода выказал робкое сомнение о слишком высоком темпе и большими дозами, то отец сержанта округлил в удивлении глаза.

— … Да у нас в деревне всегда так пьют…

Вторая у него проскочила тоже легко, а мы пучили глаза и цедили, но справились, правда… меняяяя… так хорошо повело…

И тут он снова наливает полные кружки под нашими паническими взглядами. Поднял свою и говорит, обращаясь к Мусину:

— Так я заберу своего сына дней на пять домой?

— Да…, да…, забирайте…, — почти в отчаянье крикнул взводный и мы его понимали.

Пусть забирает своего сына, пусть они едут отсюда, только бы не пить в таком темпе третью, а потом четвёртую, а там ещё водки полно… Когда топот шагов отца и сына растворился за стенками палатки, мы просто рухнули на табуретки, а Боря Мусин удивлённо и пьяно простонал.

— Ну, я себя считаю не хилым в этом плане, но так пить…

Вернулся сержант через пять дней и его как всё равно подменили — он стал просто неуправляемым, запросто вступал в споры с нами, да и смотрел на нас нехорошим взглядом.

А когда я попытался с ним откровенно поговорить, то он в запальчивости выкрикнул:

— Не надо мне морали тут читать, всё я прапоров и офицеров знаю… Все вы сволочи и скоты… Мне в отпуске старший брат глаза на вас открыл…

Что уж он там открыл ему глаза и в чём — не знаю, но до конца целины мы маялись с сержантом.

Месяц я сдавал самоходки. Не один конечно, приезжали и мои комбаты и другие… И месяц, мой Колчанов отдыхал дома. Ну и слава богу — хороший солдат.

Сержант Груза

Давно не чувствовал себя так хорошо. Напротив сидел брат, приехавший в гости на празднование Нового года, между нами прекрасно нарытый стол и мы уже успели неплохо усугубить. Я размяк за выпивкой и был благодушно настроен, весело общаясь с Мишей. И внезапно прозвучавший дверной звонок в такое позднее время, лишь слегка нарушил нашу беседу.

— Если посыльный, то хрен пойду в полк — наливай…, — брат было поставивший обратно бутылку на стол, разлил водку по рюмкам, а я пошёл открывать дверь.