Кто соблазнит малых сих...

-- Сам посмотри,-- передо мной взметнулись пальцы-сосиски,-- во-первых, я за свою работу отвечаю. Во-вторых, ты думаешь, что мы создали какое-то жуткое зло, но ты на Эквиску смотришь только с одной стороны. На самом деле, мы сделали хищника, который вполне себе в своём праве. Никто же не заставляет нести ей деньги, правильно? Просто у людей появились излишки, которые они вправе потратить так, как они считают необходимым. Или ты думаешь, что можешь за других решать, что правильно, а что нет? Чем ты тогда лучше Эквиски? Ты не лучше. Ты хуже. Она даёт -- ты хочешь отнять.

Увенчанная аккуратно остриженными ногтями "виктория" из двух пальцев колыхалась перед моими глазами. Вадим продолжал, превращая "викторию" в тризубец.

-- В третьих, когда мы брали деньги на проект, ты же не считал себя виноватым, правда. А сколько людей тогда перебивалось с хлеба на воду, потому что работы не было ни для кого? Ты ведь ни в чём себе не отказывал, правда? У тебя только сейчас совесть проснулась, когда ты эти деньги уже проел. Так какого чёрта ты лицемеришь. Страшно тебе? А тогда жрать тебе не страшно было? Ольгу свою трахать не страшно было? Чего глаза отводишь?

-- Глаза я отвожу, потому что ты прав,-- ответил я и хмель во мне толкал меня в спину,-- прав от и до, чего спорить? Я -- трус. Я -- ничтожество. Я -- никто. Я выпустил хищника на волю, я заточил ему когти. Вы бы бросили это дело на половине пути, а я, дурень, нашёл как довести его до конца. Мне озираться не на кого, мне винить больше некого. Я виноват, чего тут душой кривить?

На этот раз молчал Вадим. Во всей своей правоте, он ожидал, что я буду оправдываться или спорить. А теперь вся его правда со всего размаха устремилась в пустоту.

-- Ну что ты смотришь? Я виноват, я. И я свою вину признаю. Мне винить больше некого. Вы просто делали свою работу, а я придумал, как её сделать. И поэтому это мне страшно от того, что я сделал, а не вам. Ты что-то с Эквиски сейчас имеешь, или тоже всё прожрал?

Он молчал. Он ждал, что ещё я скажу. Мы играли страшную партию и я кидал на кон всё, что было у меня и у всех, подобных мне.

-- Прожрал, стало быть. То есть нет между нами разницы. Только мне кишки хватило оглянуться на то, что я придумал, а ты умываешь эти свои пальчики,-- я смахнул трезубец его аргументов,-- и думаешь, что ты ни при чём.

Вадим жадно засадил в себя половину бокала. Помотал кудрявой гривой и, ухватившись за край столешницы, отправился в контратаку.

-- Почему ни при чём? Очень даже "причём". Совсем даже "причём". Просто мне плевать, если кого-то заставили молиться и он себе лоб расшиб.

-- Да ладно,-- я заставил себя рассмеяться,-- при чём ты? Ты настроил железо и политики безопасности, и схемы деплоя и чёрт его знает какую ещё магию которой ты ведаешь. Ты не мог знать, что ты творишь. Скажи лучше, из-за кого ты так себя оправдываешь.

-- Не из-за кого,-- рявкнул он с вызовом,-- не из-за кого! А если кто-то расшибся -- она сама виновата, понял? Сама! И я тут ни при чём!

Вадим громыхнул по столешнице пустым бокалом и выскочил из-за стола. На сцене под плазмидной луной завершал своё выступление ансамбль. Я сидел, и прокручивал в голове наш разговор -- что я сделал не так? Что я зацепил такое, из-за чего мой визави покинул меня в поспешности?

Официантка принесла мне новый бокал и сложенную салфетку.

На ней, набросанная нетрезвым скачущим почерком, виднелась строчка цифр и букв. Мастер-пароль Эквиски.

Вадим помнил его наизусть. Так прочно и твёрдо, что будучи накачанным алкоголем до потери человеческого облика, ничуть не сомневаясь выписал шестьдесят четыре символа. Кем бы ни была "виноватая сама", она не была ему безразлична.

Дим-Димыч раскладывал засаленные карты в направленный ему в грудь клин.

-- Не знал, что ты ударишься в гадания,-- заметил я, устраивая пакет с бутылками и закусью в угол.

-- Не обращай внимания,-- отмахнулся он,-- считай это рандомизированный экспертной системой. Мне просто надо какого-то независимого мнения.

-- И откуда ты его собираешься получить? Карты всё равно ты читаешь.

-- Ну, допустим. Тогда давай предположим, что мне хочется независимой трактовки моего мнения? Или просто, что я стал суеверным. Или всё что угодно. Мне всё равно.

-- Всем всё равно,-- грустно сказал я,-- Я тут с сестрой общался. Ты знаешь на что она спускает деньги?

-- На Эквиску?-- лениво поинтересовался Дим-Димыч.

Я протянул ему распечатку.

"Мы не хотим Вас беспокоить, но мы беспокоимся о Вас.

Мы не хотим, чтобы Вы умирали.

Мы не хотим, чтобы Вы умирали каждую ночь.

Согласно последним исследованиям Массачусетского Института

Нейрофизиологии, каждую ночь, когда вы отходите ко сну, нейронная сеть Вашего головного мозга переключается в режим самодиагностики, сбрасывая текущее состояние Вашего сознания. Это значит, что единожды заснув, Вы, как непрерывная личность, никогда не проснётесь. Ваш мозг стирает Вашу личность каждую ночь. Вы, читающий эти строки, перестанете существовать когда отправитесь ко сну.

Так было до сегодняшнего дня.