Кто стоял за декабристами

Николай взялся наводить порядок, но оказался на этом поприще одиночкой. Потому что нарушения дисциплины, с которыми он пытался бороться, вполне дозволялись более высокими начальниками. Например, после войны офицерам разрешили вне службы носить гражданские фраки. Некоторые даже на учения приезжали во фраках, только накинув поверх них шинель и форменный головной убор. Чтобы, освободившись, не терять времени, катить куда-то развлекаться. Решить какие-то вопросы через брата-царя Николай не мог – Александр в это время надолго уехал за границу, на конгресс в Аахен.

По мучившим его вопросам великий князь обращался к командиру Гвардейского корпуса генерал-адъютанту Васильчикову. Тот отчасти соглашался, давал советы, как лучше выправить те или иные нарушения. Но чаще махал рукой. Давал понять, что так уж сложилось, и это даже от него не зависит. Однако у Николая Павловича руки не опустились. Он понял, что порядок в службе напрямую зависит от личности офицеров. Ближе знакомился с ними, изучал их. Придумал собственный метод, условно разделив офицеров на три категории. Честные и добросовестные служаки. «Добрые малые», в общем-то порядочные, но не желающие особо напрягаться – идет как идет, ну и ладно. Третьи – болтуны, критиканы, фрондеры, расшатывающие дисциплину.

От этой третьей категории Николай принялся чистить свои полки. Строго взыскивал за упущения, переводил из Лейб-гвардии в армию. Но при этом великий князь снова столкнулся с неожиданным явлением, «ибо сии-то люди составляли как бы цепь чрез все полки и в обществе имели покровителей». Удаление таких офицеров оборачивалось заступничеством высоких лиц, сплетнями, скандалами [51]. Вот так Николай Павлович, еще не понимая этого, впервые вступил в конфликт с будущими декабристами. Дело он довел до конца, бригаду оздоровил.

Летом 1819 года, как обычно, полки Лейб-гвардии вывели в Красное Село на маневры. Участвовал и Николай со своей бригадой. Император похвалил ее, а после учений пожаловал в гости к брату и его супруге. Сыну Александру исполнился уже годик, а Александра Федоровна снова ходила непраздной. Обедали в узком кругу, без посторонних, и царь разговорился, что очень рад видеть их семейное счастье. Сетовал, что сам оказался лишенным такого. Каялся и винил себя в грехах молодости и побочных связях, из-за чего остался бездетным, как и Константин.

Но от беседы о детях Александр вдруг перевел ее в совершенно иное русло. Стал говорить, что пост государя очень тяжелый, требует чрезвычайного напряжения и здоровья, а его силы ослабевают. Поэтому он принял решение – когда почувствует, что больше не может исполнять свой долг, отречься от власти. Сообщил, что Константин об этом уже знает, однако наследовать трон не желает. Но оба они видят знаки Божьей благодати в семье брата Николая, где род продолжается. И Николай должен знать заранее – престол предстоит занять ему.

Великий князь и его жена были в шоке, «поражены как громом». Видя их реакцию, царь начал успокаивать – это произойдет еще не скоро. Может быть, лет через десять. Но Николай и Александра «должны заблаговременно только привыкать к сей будущности неизбежной». Младший брат наконец-то нашел слова, что никогда не готовил себя быть царем, не чувствует в себе ни сил, ни духа, помышляет лишь о службе. Александр ответил: когда он вступил на престол, то и сам был в таком же положении, и ему было еще труднее. Начал перечислять, что он многое делает и еще будет делать, чтобы передать дела в достойном порядке.

Как вспоминал Николай Павлович: «Государь уехал, но мы с женой остались в положении, которое уподобить могу только тому ощущению, которое, полагаю, поразит человека, идущего спокойно, по приятной дороге, усеянной цветами и с которой всюду открываются приятнейшие виды, когда вдруг разверзается под ногами пропасть, в которую непреодолимая сила ввергает его, не давая отступить и воротиться…» [47]. Кстати, с орфографией в этих воспоминаниях уже все в порядке. Как видим, язык прекрасный, образный. Работать над собой великий князь умел основательно.

ГЛАВА 9. ПОВОРОТ АЛЕКСАНДРА I

Международная политика Александра I, казалось бы, торжествовала. К его любимому детищу, Священному Союзу, хоть и не сразу, постепенно, присоединились почти все монархи Европы. Но задачи этого альянса, обеспечение общего мира и стабильности, остались пустым звуком. Наоборот – англичане в данное время принялись осваивать новый, сверхвыгодный бизнес. Экспорт революций. Англия была главным мировым центром масонства, а структуры «вольных каменщиков» были очень удобным инструментом для организации подрывных операций. Захватывать сферы влияния такими методами получалось гораздо эффективнее и гораздо дешевле, чем вести завоевательные войны.