Кто стоял за декабристами

В «Южном обществе» была установлена строгая дисциплина, обязательность решений вышестоящих начальников. В «Северном» с этим было слабее. Там болтали кто во что горазд, а решения навязывали самые активные и энергичные. Поэтому руководящую тройку «северян», выбранную заговорщиками Верховную думу из Муравьева, Тургенева и Оболенского, оттеснили без всяких выборов решительные Рылеев, Трубецкой и Бестужев-Марлинский. И они в полной мере разделяли проекты «южан» о республике, о вооруженном захвате власти [58]. Лидером этой новой тройки выдвинулся Кондратий Рылеев. Поэт, издатель альманаха «Полярная звезда», правитель канцелярии Российско-американской компании. К США она не имела никакого отношения. Компания была чисто отечественной, созданной для освоения и эксплуатации Русской Америки. Но сам Рылеев был ярым поклонником Соединенных Штатов, считал их порядки и государственное устройство лучшими в мире.

Заговор разрастался, строил планы и… неужели не было никаких утечек информации? Неужели правительство ничего не знало? Нет, знало. Генерал-губернатор Санкт-Петербурга Милорадович получал агентурную информацию о тайных обществах еще осенью 1820 года. Тогда же о них узнал Аракчеев. Но сам Александр I не пожелал репрессий, велел только продолжать собирать сведения – и все улеглось. Мы уже упоминали, что в 1821 году командир гвардейского корпуса Васильчиков и его начальник штаба Бенкендорф подали царю «Записку о тайных обществах в России». Она осталась без последствий. Александр узнал в проектах заговорщиков собственные либеральные увлечения.

Но сведения о надвигающейся угрозе нередко и затирались должностными лицами. По разным причинам. Из-за личной дружбы со злоумышленниками, из-за гипертрофированных понятий «чести», несовместимых с доносительством. А многие начальники были и сами заражены масонскими, либеральными веяниями. Так или иначе сочувствовали революционерам. В 1822 году майор Юмин доложил о существовании тайной организации командующему 2-й армией Витгенштейну и его начальнику штаба Киселеву. О том же подал рапорт командир корпуса генерал Сабанеев, назвал две фамилии заговорщиков: В.Ф. Раевский и М.Ф. Орлов – генерал, командир 16-й пехотной дивизии! Раевского арестовали, заключили в Тираспольскую крепость, Орлова отстранили от командования дивизией. Но… от царя политическую подоплеку скрыли. Свели дело к грубым дисциплинарным нарушениям. Очевидно, желали «сохранить лицо» своей армии. А может, причина была и в том, что в тайной организации состоял сын Витгенштейна.

Показательной выглядит и история А.С. Пушкина. По окончании лицея он был определен в Коллегию иностранных дел, стал государственным чиновником. В 1817 году он вступил в масонскую ложу. Видимо, как раз с этим было связано написание омерзительной богохульной «Гаврилиады» – как ритуал попрания святыни. В военных заговорах Пушкин не состоял, но был дружен со многими их участниками, постоянно «варился» в их среде. А конспирировать свои взгляды не умел и не считал нужным. Из-под его пера хлынули откровенно политические стихи, едкие эпиграммы на Аракчеева, архимандрита Фотия, на самого царя.

Результат – в 1820 году поэта вызвали к генерал-губернатору Петербурга Милорадовичу и привлекли к ответственности. По выдвинутым обвинениям ему грозила ссылка в Сибирь или заключение. Но хлопотами друзей наказание смягчили, перевели из столицы в Бессарабию. Однако на юге многие высокопоставленные начальники встретили Пушкина с горячими симпатиями, стали его покровителями – генерал-губернатор Воронцов, Раевские, таврический губернатор Баранов, наместник Бессарабии Инзов. Ссылка обернулась четырьмя годами прекрасного отдыха, путешествий по всему югу.

В здешних краях Пушкин входил в масонскую ложу «Овидий». Близко сошелся с теми же заговорщиками В.Ф. Раевским и М.Ф. Орловым, подолгу гостил в Каменке – одном из гнезд южных революционеров. Но помалкивать он по-прежнему не умел. В 1824 году полиция в Москве вскрыла письмо, где Александр Сергеевич рассказывал о своем увлечении «атеистическими учениями», о том, что состоит в неких организациях. А ведь ложи уже были запрещены. Дело дошло до царя. По высочайшему повелению вице-канцлер Нессельроде предписал уволить Пушкина со службы. Он был выслан на жительство в Псковскую губернию, в родовое поместье Михайловское.

Ну а Рылеева в Санкт-Петербурге опекали такие высокопоставленные фигуры, как адмирал Мордвинов – член Государственного совета и убежденный поклонник Англии, либеральный реформатор Сперанский – член Государственного совета, управляющий Комиссии по составлению законов. По воспоминаниям современников, эти вельможи оказывали Рылееву «особую благосклонность» [59], и как раз Мордвинов дал ему хорошее место в Русско-американской компании.